Меня ничего не сдерживает в стихах: свободен, как птица, — нижегородец Вадим Демидов

 

— Сколько лет стихам, собранным в книгу? 

 

— Первый стих я написал в марте. Все, что вошло в книгу, написано с марта по октябрь. Первые два месяца я писал по стиху в день, и сразу их выкладывал в сеть, завел даже сайт vadimdemidov.ru для этого (потом туда же выложил всю свою прозу, аудиокнигу и т.д.). И начав писать стихи, я уже знал, что до конца года выпущу книгу, потому что меня просто распирало от стихов.  

 

— Помнишь, рок-музыкант Юрий Наумов говорил о спичечных коробках? Талант — как спичечный коробок, исчиркаешь — и кончились песни. Кому-то коробка хватает на несколько лет, а кто-то чиркает спичками всю жизнь. А ты пишешь песни себе и другим, хармсинки, журналистские заметки, мемуарашки, романы, стихи, и все — распирает. Все больше и больше. Что происходит с твоими спичечными коробками, как думаешь? 

 

— Какая-то это фигня – про коробки. Думаю, оправдание собственной лени. Или глупости. Просто я живо всем интересуюсь – кино, музыкой, артом разным, дизайном, и все это во мне бродит – и, хочешь не хочешь, из этого вырастает плод. Когда я понял, что песни к новому альбому «Хронопа» уже сочинены (сейчас мы доделываем альбом), это был как раз март 2013-го, то решил переключиться, и стихи – то, что мне тогда было надо. Я ведь никогда не сочинял стихов, в одной из песен даже пел: «Я не поэт!» И я помню, что меня Лена (жена — ред.) спровоцировала. Мы сидим, пьем чай, и она говорит: «Что-то ты давно не писал обо мне что-то хорошее». И я тут же присел к клавиатуре и сочинил «Что-то хорошее о Лене», первое свое стихотворение. И затем пошло-поехало. А о коробках лучше не заморачиваться. Просто сиди и сочиняй! 

 

— Ага, я ждала, что ты расскажешь, «из какого сора растут стихи»! Стихи выросли из желания Лены услышать ласковое слово! Но раньше ты описывал жизнь музыкой, слитой с текстами песен. Что в стихах заменило музыку? 

 

— Ну, музыка в песне – она как клетка запирает тебя в определенный ритм, в определенный размер строфы. А в стихах я свободен, как птица. Меня вообще ничего не сдерживает. И поэтому в стихах можно добиться предельной искренности. Собственно, искренность я ценю в арт-высказывании едва ли не превыше всего. И то, что долго лежало под спудом, вырвалось из-под спуда, из тайника. 

 

— Откуда взялась болотная ведьма из аннотации? Вроде бы не свойственный тебе образ. 

 

— Ну, во-первых, не я писал аннотацию. Как и вводное слово в книге. Во-вторых, почему не свойственный образ? Думаю, после событий на Болотной площади и последующих за ними судами, болотная ведьма – это образ сегодняшний, современный вполне. Я, конечно, иронизирую, но когда пишешь стихи, какой тебя только черт не водит по кругу… Стихи – это вообще занятие, наиболее близкое к трансцендентным тусовкам. 

 

— У твоих стихов есть истории, связанные с их появлением или прочтением? 

 

— Мне кажется, что практически все мои стихи – это истории о нашей семье. Мы с Леной находимся в некоей затаенной, почти эзотерической эмиграции. Мы можем неделями не выезжать в центр города и не видеться ни с кем, я только выбираюсь на репетиции с хронопами, но это недалеко от дома. И поэтому в книге я рассказываю о том, как мы живем. О том, как мы ходим на рынок, как я ремонтирую сломавшуюся сковородку или как мы хотели завести домашнего друга, но не завели… Или как занимаемся дома самым разнообразным творчеством. Или о том, как мы депрессуем, как мы боремся с холодом, и не только зимним, природным. Простые бытовые «приключения». Но для меня это все крайне важные события – из них и складывается моя жизнь. И я уверен, что читатель сможет узнать во мне, в нас — себя. Во всяком случае, мне бы этого хотелось.

 

— Твои стихи — путешествие в идеальный мир или секрет рассказанный на ухо? 

 

— Я ведь старый недобитый романтик, поэтому стремление к чему-то возвышенно-мечтательному у меня, что называется, в крови. Но в стихах я могу быть предельно жестким – в том числе, и к самому себе. Так что песни мои более романтические, нежели стихи. А насчет того, что рассказанный ли это секрет на ухо, – сегодня стоит такой фон, причем фонят и люди, и стены, и воздух даже, поэтому если шепнешь на ухо – никто не услышит. А при таком изобилии информации прислушиваться и переспрашивать никто не будет. Поэтому приходится повышать голос. Честно — не хочется кричать, но приходится. Иначе слова просто утонут в этом фоне. 

 

— После прочтения твоего стиха «Хорошо бы» хочу спросить: какая хорошая вещь получится из тебя? 

 

— … Получится после смерти! Это важно. Так я же как раз и завершаю стихотворение словами, что «из гитариста после смерти хорошо бы сделать набор колков, чтобы всю следующую жизнь он следил за натяжением струн». Возможно, это покажется банальным — но для меня очень важно быть полезным. Я ужасно рад, когда вижу, что мои песни помогают кому-то, а мне нередко приходят письма об этом. И значит, после смерти они тоже кому-то пригодятся. Я сам часто пребываю в каком-то блаженном состоянии, когда слышу хорошие стихи (или песни – хотя с хорошими песнями в последнее время напряг), я могу бесконечно переслушивать поэтические выступления любимых авторов, или их аудиокниги. Благо, сегодня прекрасных поэтов немало. А я щедрый слушатель.