Хроноп, все такие разные… (1996 г.)

Татьяна Юрьевна: — С которого из многочисленных альбомов «Хронопа» принято начинать дискографию?

   Вадим Демидов: — Если мы будем считать какие-то ранние альбомы, то я очень сомневаюсь, что они у кого-то сохранились. Более того, даже у меня их нет. (И все же Вадим Демидов решил считать вышеперечисленные альбомы полной дискографией — прим. Т.Ю.)

   Т.Ю.: — А почему?

   В.Д.: — А потому, что я не слежу за собственным мифотворчеством.

   Т.Ю.: — Ну, наверное, если Кирилл Кобрин составил историю группы на 40 машинописных станицах…

   В.Д.: — А тебе она известна?

   T.Ю.: — Нет, мне известно, что по крайней мере у Кобрина она есть…

   В.Д.: — Когда-то они со Светой Кукиной пытались это сделать, весь материал был наговорен на магнитофон. У меня где-то запись валяется, но это мало кому интересно. Если бы мы были какой-то уж исключительно известной группой…

   Т.Ю.: — А как в таком случае относиться к тому, что «Хроноп» является самой известной нижегородской группой, о которой больше всего написано статей в союзной прессе ?

   В.Д.: — Я считаю ее лучшей местной группой до сих пор.

   Т.Ю.: — Лучшей группой до сих пор? И как вам живется при таких-то мыслях, ведь если лучшая группа, то и соревноваться-то вроде как не с кем…

   В.Д.: — В таком случае мы как бы поняли друг друга с полуслова. Говоря о традициях (а город у нас совершенно не рок-н-ролльный), здесь совершенно неоткуда было чему-то появиться. Традиций-то нет. А что появлялось, появляется и появится в ближайшее время, все будет заранее устаревшим, т.е. не авторским и неинтересным. Это можно сразу принять как аксиому. Есть, конечно, милые группы, но оценить их можно только на уровне Нижнего Новгорода. Когда-то нас собралось человек пять, людей, которые несколько прогрессивно для того времени (85-года) мыслили, и более-менее пытаются прогрессивно мыслить сейчас.

   Т.Ю.: — Ты имеешь в виду состав «Хронопа»?

   В.Д.: — Конечно!

   Т.Ю.: — А насколько я знаю, состав «Хронопа» все-таки менялся. А с какого времени существует современный состав?

   В.Д.: — Да в общем, он не менялся. Все гитаристы — я, Леха Максимов и Александр Терешкин — основатели этой группы. Но был еще Кира Кобрин, который был как бы идеологом группы. К тому же он писал некоторые тексты. После того, как Кира полностью ушел в литературу, он уже не называл себя “хронопом”.
   Когда нам предстояло что-то записать и начать работать на публике, понадобился барабанщик, мы его нашли довольно быстро, опять же по подсказке Киры Кобрина. Он привел Пашу из Университета, где они вместе учились. Если нам (“Хронопу”) сейчас 11 лет, то Пашка с нами играет 10 лет. Можно сказать, что мы все время вместе. Меняется все время только некий пятый хроноп (была Соня, был еще саксофонист Гуня, сейчас Андрей…). Я не умаляю важности Андрея, просто он не идеолог группы.

   Т.Ю.: — В 1993-м году был у нас фестиваль ММК-13 (тот, что проходил в ДК Ленина), этот фестиваль был освещаем огромным количеством центральной прессы, и эта пресса постоянно воспроизводила одну фразу. Ты сказал, что очень любишь ‘death metal’, и в силу этого приводилась такая цитатка: «Как сказал Роберт Фрипп, это единственный стиль, в котором нет мейнстрима»…

   В.Д.: — Немножко не так, Фрипп сказал: «Это единственный стиль, в котором хоть что-то происходит» , он это произнес в 90-м году. Но до нас все несколько с запозданием доходит.

   Т.Ю.: — Так вот меня с 93 года волнует такой вопрос: каким образом человек, любящий ‘death metal’ может играть то, что играет группа «Хроноп»?

   В.Д.: — Просто меня все время интересуют какие-то живые стили, я необязательно должен играть эту музыку, более того я ее и не буду играть. Скажем так, то, что сейчас мне интересно, очень далеко от «Хронопа». А музыку, подобную той, которую играем мы, я и не слушаю. Например, я слушаю «индастриал», одна из самых любимых мною групп «Ministry», или еще «Nine Inch Nails», они очень далеки от стиля Хронопа, а мне по-настоящему нравятся. Но в то же время я могу слушать и каких-нибудь композиторов- . минималистов типа Стива Райха и Майкла Наймана, я могу слушать авангард в исполнении Майка Рибо. Я не являюсь большим поклонником «электроники «, но в числе моих любимых групп сейчас «Portishead «. Это супермузыка, но я это играть и не умею,и не буду. «Хроноп» — уже стиль, зачем я буду переучиваться…
   К тому же я себя музыкантом ощущаю в меньшей степени, чем просто любителем кино, любителем книг, музыки, то есть слушателем, зрителем. А то, что я музыкант, очевидно, это какая-то нелепая случайность.

   Т.Ю.: — А как же остальные музыканты, вдруг им захочется поиграть что-нибудь свое?

   В.Д.: — Они так же, как и я, слушают совершенно другие вещи, и считают, что то, что я слушаю — это дрянь. Скажем, Пашке Носкову (барабанщику) нравится то, что мы называем «поп-музыкой», типа Sting, U-2. Саня Терешкин любит так называемый рок-прогрессив, весь арт-рок, одним словом, всю ту музыку, которая игралась в 70-е годы, включая Фрэнка Заппу. Максюте больше всего нравится «реггей», Боб Марли. Андрей слушает, всего понемножку, тут в основном мы советуем, к тому же он еще и классический музыкант.
   Знаешь, я тащусь от того, что сочиняет Андрей. Он вначале долго въезжал: что нужно Хронопу. Нам часто приходилось сочинять партии за кого-то ,а это иногда очень нехорошо. Человеку неприятно, когда ему говорят: «Надо играть вот это». Нужно, чтобы он сам для себя придумывал. Андрей сейчас сочиняет, на мой взгляд, просто шикарнейшие партии; у меня нет никаких к нему претензий, он сочиняет в нашем стиле. То есть музыканты все совершенно разные, каждый, приносит какие-то свои мысли, но все играют в «Хроноп”.

   Т.Ю.: — Ты говоришь о “Хроноп”-стиле. Был такой товарищ из Перми, который определял ваш стиль как индастриал-поп.

   В.Д.: — Прогрессив-пoп, это определение я придумал. Мы все любили старые группы, начиная с «Yes», «Genesis», «King Crimson». «Gentle Giant» — это называлось «рок-прогрессив» или скажем так: «не просто сыгранная рок-музыка», А мы играем поп-музыку, но она тоже как-то не просто сыгранная. Во всяком случае, она нелегко слушается (по крайней мере, мне как музыканту, этого бы хотелось),. Наверное, она не сразу доходит, надо как следует послушать, привыкнуть…

   Т.Ю.: — В 1991 году вы записали пластинку на «Мелодии». Каким образом это повлияло на творчество группы (так как из нижегородских музыкантов подобным образом были записаны только вы и Цыбин)?

   В. Д.: — Мысли о пластинке вообще должны быть в голове музыканта всегда, поскольку то, что ты написал, должны услышать и другие посредством именно грамзаписи. У нас долго не было хорошо записанных вещей, кроме песни «Костер», которую мы записали для советско-датского сборника ‘NEXT STOP ROCK-N-ROLL”.
   Потом мы совершенно случайно познакомились с горьковским музыкантом Володей Лутошкиным, который в это время жил в Чебоксарах, и у него была студия. Мы поехали туда и записали за 10 дней «Здесь и Сейчас», который и совершенно случайно вышел на «Мелодии». Мы предоставили запись Андрею Бурлаке, ему очень понравилось качество, и он даже толкнул ее на «Мелодию». Мы, правда, ничего не получили, даже авторских экземпляров. Но, слава Богу, пластинка вышла.
   А к тому времени, когда она вышла, мы уже записали следующий альбом у того же Лутошкина в тех же Чебоксарах. Тогда нам казалось, что если уж достаточно примитивно сыгранный «Здесь и Сейчас» вышел, то уж следующий «Легче Воды» выйдет, ведь он был настолько крут в музыкальном мышлении. И к тому же он был очень классно записан. Но он так и не вышел.

   Т.Ю.: — Считается, что «Легче Воды»- это ваш самый концептуальный альбом.

   В.Д.: — Он, безусловно, лучше сыгран. Не знаю, как с записью — сейчас фонограмма стала глуше, так как время старит мастер-ленту. Необходим ремастеринг… «Легче Воды» мне очень нравился. Он был очень сильным концептуальным альбомом, стильным таким. Где-то год мне не хотелось вообще ничего слушать, кроме него.

   Т.Ю.: — У каждого музыканта есть мечта сыграть с кем-нибудь из классиков в сборных концертах. С кем бы ты хотел сыграть в таком сборном концерте на очень большую аудиторию, тысяч так на 20-30?

   В.Д.: — Вполне достаточно, если там будут «Аукцион» или «Вежливый Отказ», или «Колибри».

   Т.Ю.: — А из западных групп?

   В.Д.: — Не знаю. Из тех, что я сейчас слушаю, ни одна не стала бы с нами играть, у нас слишком вялая для них музыка. А со старыми какими-то группами… не знаю… с Брайаном Ферри, наверное.

   Т.Ю.: — Я знаю, что вы часто отказываетесь выступать, если вам не проплачивают деньги (есть такие слухи), и вы стараетесь следовать своим принципам касаемо зала и аппаратуры. Какие были бы самые лучшие условия, при которых вы согласились бы играть?

   В.Д.: — Прекрасное триединство: большие деньги, прекрасная аппаратура, куча зрителей. Я могу сказать, что мне всего дважды платили за концерт. Это было, по-моему, году в 87-м, мы съездили куда-то в область, кажется, в Павлово, и Слава Уланов нам заплатил сколько-то денег (примерно по 15 рублей). И 60 тысяч я получил в этом году с концерта с «Предпоследним Искушением» в «Рекорде». Больше я ни разу не получал денег за концерт.
   Насчет аппаратуры: это, пожалуй, самое главное. Вот, например, я боюсь, что музыканты больше не захотят выступать в таких условиях. Я могу выступить с “Предпоследним искушением” и “Трестом”, безусловно. И это все, максимум. Не надо больше никаких групп, это только осложняет общую нервическую обстановку.
   Некоторым, я заметил, все равно как выступать. Мне нет. Мне важно, чтобы люди потом не плевались, я думаю об этом, переживаю. Надо, чтобы концерт прошел на отлично. Зачем мне плохой звук, лучше вообще не выступать — самый идеальный вариант.

   Т.Ю.: — Это как же: сидеть в подвале и играть для жены и кошки?

   В.Д.: — Кстати, это как раз неплохо. Можно выпускать альбомы. Вот, например посидеть годика два… Мы совершенно бездарно провели прошлый год, записали альбом на студии, у Леши Смирнова. Из 11 песен сейчас, сведено 6, может быть через год-полтора он все-таки будет доделан. Этот альбом будет действительно не стыдно слушать. И я его снова буду слушать ну просто каждый день, хотя бы в течение года, потому что моя группа мне нравится как раз на 100% .

   Т.Ю.: — В этом альбоме новые вещи или же старые в новой обработке?

   В.Д.: — Это новый материал, 11 новых вещей, часть которого мы также играем на концертах («Русские», «Оставь все, как есть», «Самолет»).
   Пока мы не закончили ни одной из семи песен, которые репетировали около года. Мы не можем быстро делать вещи, мы делаем все очень основательно, когда каждый человек будет все знать в каждом такте и ему будет приятно, и люди скажут: вещь сделана. У нас на это уходит года два. Яркий противоположный пример — это Вовчик Колосов из «Треста». Он напишет песню, через неделю ее уже играет, это нам не подходит. Мы будем песню делать год, чтобы ее долго слушали.

   Т.Ю.: — Каковы возможности распространения данного альбома?

   В.Д.: — Мы будем стараться, чтобы он вышел, не обязательно на компакт-диске, но то, что он будет храниться у меня дома просто на катушке — тоже не самый плохой вариант. Важно, что он будет записан, и часть людей его услышит. Мне очень важно мнение знакомых людей, а знакомые — точно услышат. Я приду к кому-нибудь домой, и мы поставим на кассетник наш новый альбом и будем пить сухое вино.

Татьяна Хрипкина («Стрелка»)
июнь, 1996