Хроноп на ИНДЮКАХ (1991 г.)

Москва, 26-28 апреля 1991 года
   Организаторы: Игорь Владимирский, Сергей Гурьев («КонтрКультУра») и др.
   В гостинице «Останкино», куда нас определили волею судьбы и оргкомитета, было три корпуса. В первом «удобства» находились не в номерах, а на этаже, а по номерам бегали мыши и соседи. Во втором «удобства» находились уже в номерах, зато роль мышей с успехом исполняли дюжие мальчики (развелось их ныне!) из службы безопасности, бдительно не пускавшие на входе всех, кого им хотелось не пускать. Если продолжить логический ряд, возможно, в третьем корпусе постояльцев ожидали золотые унитазы и танки. Не знаю, не была.
   ДК Русакова представлял собой немыслимой модерновости зданьице с залом мест на пятьсот. Зато аппарата стараниями всех причастных хватило на все закоулки, и звук на всех концертах был шикарнейший. Не без проколов, конечно: на одной группе звука толком не было, и этой единствненной группой стал, по законам подлости, разумеется, КАЛИНОВ МОСТ. Но об этом позже.
   Конечно, когда задумывается не просто фестиваль, а большой фестиваль, с двузначным количеством выступающих групп, накладок неизбежно становится тоже больше. Но, в конце концов, надоедает каждый раз после очередного фестиваля читать в прессе дежурную порцию жалоб на отсутствие жрачки, комфорта и автобусов. Было так, как было, родной наш хороший бардак, но, если уж честно, то не это главное, — а главное все-таки в том, чтобы созвать в Москву и засветить перед публикой солидную кучку весьма неизвестных, но очень убедительных в своей нестандартности групп. Соотношение — из 20-ти выступавших команд 17 в разной степени интересных — впечатляет, а? Вот и я о том же. Пес с ними, с автобусами, с шестирублевым супом «жюльен» и даже с ребятками из службы безопасности (чьей, интересно, безопасности?). Это быт, к этому и привыкнуть пора, хотя окончательно привыкать все же не следует. Труднее привыкнуть к тому, что дежурный лозунг «рок-н-ролл мертв» если и верен, то — чем дальше, тем больше — только для рок-столиц; Москва, Питер, Свердловск — нихт, ноу, нема ничого, есть лишь воспоминания о том, что было, и дежурное же торчание на этих воспоминаниях. На окраинах же, на так называемой периферии все живо, все движется, все идет вперед — come on, baby! — и на «Индюках» этот хаотичный, пестрый, живой поток показал себя во всем многообразии.
   По первому дню, обживочному и самому бестолковому в плане организации, запомнились две команды из четырех: ХРОНОП и ПРИНЦИП НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ. От ХРОНОПА — учитывая специфику бывшего города Горького — я почему-то ожидала большей агрессивности и, хм, злободневности, а получила славную порцию городской романтики, где флейта с гитарой, несложные гармонии, что-то такое… «englishman in New York». «Ты растворяешь меня в своем утреннем кофе, ты топишь меня, ты мешаешь меня…» Хорошо, елки!
   Роль ведущего на фестивале исполнял Гурьев; плохо ли он это делал, хорошо ли — Бог весть, но при этом, объявляя каждую группу, не мог отказать себе в удовольствии припечатать ее собственным определением. И, надо сказать, почти всегда попадал в точку: про иркутский ПРИНЦИП неопределенности он сказал, что это «самая монументальная группа Западной Сибири» (это вообще-то Сибирь уже Восточная — прим. редактора «ЭНска»), и, знаете ли… Внешне, правда, ничего такого: мелкий, серьезный дядечка-вокалист, труба, клавиши… Монументальность поперла, когда дядечка открыл рот и выдал что-то по типу Шевчука. Выступали они долго, гурьевская формулировка в моем сознании под конец обросла некими архитектурными излишествами, и результат получился вот такой: ПРИНЦИП НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ = МАШИНА ВРЕМЕНИ с шевчуковским вокалом и закосами под NAZARETH (!!!). Ну а что делать, если это действительно так? Но вообще группа крепкая, работают на совесть, и принимали их тоже неплохо. Все в кайф, родная. Пусть бесятся наши штампованные враги. Я был вчера в огромном городе. Они похожи друг на друга. Эх, жандармерия, моя жандармерия! Кентакки фрайд блюз…
   Дневной субботний концерт всё из-за тех же накладок получился довольно коротким, но милым; начинался он ЧИСТОЙ ЛЮБОВЬЮ, по сцене сытым рыжим котярой выхаживал вокалист-многостаночник Гурьев. По ощущению и прихватам группа напоминает всё того же Красного Огурца: 10 минут очень здорово, а на одиннадцатой начинает немного затрахивать.
    Московский ВХОД ЧЕРЕЗ ВЫХОД Гурьев припечатал словосочетанием «пауэр-попс»; на большем группа и не настаивала. Дальше в программе стояло нечто харьковское, абсолютно незнакомое, под названием ТИХИЙ УГОЛОК. Я нежно люблю харьковский рок и всегда жду от тамошних групп чего-то хорошего. Но тут уж — сверх всяких ожиданий! Акустическая гитара, бас, скрипка, в общем-то, узнаваемые все дела — чуть КРЕМАТОРИЙ, чуть АДО, но с текстами намного более изящными и профессиональными. Плюс вечная, неизбежная, чисто харьковская затравленность и обреченность, та, что в полный голос у Чернецкого, а у Кочи завернута в мягкую, мудрую печаль… Из тех групп, что хочется слушать дома, ночью, под дождь и свет желтого фонаря за окном. Что и буду делать.
    Вечером ждали КАЛИНОВ МОСТ, бережно настраивали себя, трепетали в предвкушении… И — эх, бля, занесли, — началось с поганейшего звука и продолжилось на нем же, плюс пяток пьяных урлаков в партере, что-то оравших, предлагавших Ревякину водку, кидавших на сцену разное барахло… Учитывая ревякинскую репутацию хрупкой, чуть капризной знаменитости, можно было ожидать многого, — кроме того, что происходило: благостной, светлой до запредельности улыбки, с которой Дима принимал кружку с водярой и пел, пел, не обращая никакого внимания ни на дерьмовый звук, ни на полностью порушенную атмосферу, ни на облом слушающих, — как будто что-то невидимое окутывало его чистым, сверкающим, но совершенно непробиваемым ни снаружи, ни изнутри облаком. Хорошо, конечно, что Ревякину было хорошо, но…
   А КАЛИНОВ МОСТ стал странным, противоречивым. Старый, «подольский», с заездами в хард и THE DOORS, он был гармоничен; новый, акустический, языческий, изысканно-сложный — тоже. Попытка же совместить то и другое, создать нечто среднее мне лично показалась не слишком удачной. ЛОЛИТУ слушать было просто невозможно — BLACK SABBATH из подворотни, облом ширился и крепчал, так что очередную темную лошадку, томские НЕКИЕ СТЕКЛЯННЫЕ ПУГОВИЦЫ, мы приняли сначала без всякого энтузиазма. Однако потихоньку зацепило, и чем дальше, тем больше. Бог знает чем, — то ли старательностью, с которой играли ребята, то ли зыбковатым, немного трогательным саундом, а скорее всего, дело было в девушке-вокалистке по имени Юля Шерстобитова: серенький такой воробушек, статичный, не сценичный абсолютно, но с хорошим (в духе «что-то между Настей и Инной Желанной») голосом и, в общем, неплохими, умными текстами.
   Но вообще создается впечатление — и чем дальше, тем большим количеством примеров оно подкрепляется, — что вся наша сибирская рок-область поголовно и погруппно лежит под Егором. Один большой такой коврик. Исключения: пожалуй, Магадан (ну, тут-то просто все лежат под KING CRIMSON) и Новосибирск с Владивостоком, старые гнезда, где всего понемножку. Сие явление можно расценивать как угодно, но оно есть. И с ним, уж раз так, приходится считаться.
   А еще есть Барнаул, неведомый Барнаул, экзотический Барнаул, эх… Очень милые, хорошие молодые ребятки в ожидании автобуса тихо и красиво порепетировали в гостиничном холле, потусовались два дня по ДК Русакова, а потом вышли на сцену и оказались группой ДЯДЯ ГО. Время было позднее. Группа почти неизвестная. Что делать в данной ситуации профессиональному рок-потребителю с десятилетним стажем слушания всякого-разного? Лениво слушать очередной группешник, прикидывая, на кого это опять похоже (ведь всегда на кого-то похоже, это правило). Ага, вот это вроде бы JETHRO TULL… нет, не то… а вот цыганщина, почти блатняк, да не совсем… а вот джаз-рок, но чуть-чуть… В общем, песни с третьей вдруг стало ясно, что это ни на что не похоже. От такого ошеломляющего открытия я сразу проснулась, встряхнулась и отстаток ГОшной программы дослушала, тихо повизгивая от восторга. К тем, кто когда-либо писал, что это очередная модификация АКВАРИУМА, горячая просьба больше так не делать: причем тут АКВАРИУМ? Группа уникальна, группа эклектична до безумия, но эклектичность каким-то левым образом переходит в цельность, как нежная буддийская мелодия — в сюрреалистический текст про мух, как абсурдистское шоу со шлангами — в русскую народную песню. Парадокс на парадоксе, вышка, слов нет! Номер первый всего фестиваля, и замордованный субботним нон-стопом народ проводил их овациями, и смертельно усталый Владимирский гордо сказал: «Да, не зря мы две тысячи на билеты грохнули!» Не зря, истинный крест.
   Потом была МИССИЯ: АНТИЦИКЛОН, совсем-совсем под финал, поэтому с четыремя всего песнями, браво и заводно, и разноцветно, но баюшки хотелось, баюшки… Да и вообще, при всем моем к ним уважении — недопробивают как-то. Будто смотришь на цветок сквозь стекло: вроде, и видно хорошо, и близко, а не дотронуться, запах не вдохнуть, рукой не погладить, к сердцу не прижать и к черту не послать. Дневной воскресный концерт предполагался пиршеством рок-гурманов. На первое обещали остренькое — шизовую, по слухам, группу со стриптизом. С ними, однако, вышел некоторый конфуз: по пресс-бару (громкое название дохлого кооперативного кофейника) бродил некто Журналист Боря Суранов и предлагал всем желающим девушкам совершить оный стриптиз, причем остаться нужно было в «курьезном нижнем белье». В качестве такового Суранов предлагал свое. Судя по тому, что в результате обещанная группа обошлась в своем шоу вообще без стриптиза, перспектива появиться на сцене в сурановском нижнем белье (даже за обещанные «деньги и славу») не прельстила никого. И слава Богу.
   Группа называлась ДО-МАЖОР, по словам вездесущего Гурьева, — очень старая, от которой в свое время отпочковался НИКОЛАЙ КОПЕРНИК, а то, что не отпочковалось, так и осталось крутым андеграундом. На деле ничего особенно крутого в них не было, этакая микро-ПОП-МЕХАНИКА, — народу на сцене поменьше, шоу поскромнее, но принцип похожий: навороты-выход на тему-навороты… Попадались очень классные куски.
   Потом был СЕЗОН ДОЖДЕЙ, медитация, буддизм, Рерих, Клаус Шульце, PINK FLOYD в Помпеях… Бешено красивая музыка, и вызывали их — единственных за весь фестиваль — на бис, а я испытала приступ питерского патриотизма. Ветер-то и вправду дует из-за Урала, но все же теплеет на душе от остатков нашей былой роскоши…
   РАББОТУ ХО я частично продремала (третий день все-таки на ногах), частично протрепалась в фойе с народом; общее впечатление от группы хорошее, но не моё, что ли. Позволю себе процитировать одного из врубившихся: «Достойно по концепции, крепко по звуку и узко по образу». Наверно, так. Самый жестокий облом ожидал меня на ВОСТОЧНОМ СИНДРОМЕ. Помня мощнейшее впечатление от студийных альбомов и выступлений где-то 1989 года, я постоянно ждала от ничего чего-то адекватного и, постоянно не дожидаясь, оправдывала это то плохим звуком, то плохой атмосферой на концерте, то чем-то еще. Выступление на «Индюках» всё расставило на свои места: это было не просто плохо, — это была полная, абсолютная деградация, распад, бардак и пьяное безобразие. Страшно жаль терять группу такого класса, ведь какая группа! Была…
   Дневной концерт плавно перетек в вечерний, пространство стало равномерно заполняться кожей, клепками и ирокезами, — за неимением Летова (а на дверях сначала оргкомитета, а потом ДК с самого начала висел огромный плакат «Летова не будет!») означенным образом одетая публика решила удовольствоваться суррогатом, то бишь ИНСТРУКЦИЕЙ ПО ВЫЖИВАНИЮ.
   

1991 г. (из сети)