Бронзозавры щастья (2007 г.)

«Только русские делают это лучше», — поет «Хроноп» отнюдь не гимн шовинистов. Только что «ЭТО»? Любовь и щастье (по-хроноповски счастье на букву «щ») или ненависть и месть? Или то, что сотворяется людьми в том заряженном пространстве, возникающем между этими двумя полюсами? Лучше вас самих вам никто на это не ответит. «Только русские делают это лучше!» — снова нервно дергает струны и связки, и интонацию Вадим Демидов, исполняя одну из песен нового альбома «Хронопа» — «Песни бронзового века». Концерт-презентация альбома состоится в «Рекорде» 21 декабря в 19 часов.
    Если кто-то не знает, то название группы «Хроноп» — легенды нижегородского, а вернее, горьковского рока – произносится с ударением на последний слог. Хотя я абсолютно не наивно полагаю, что об этом знают все. За исключением диджеев радиостанции «Серебряный дождь» (надеюсь, Гобсека у Бальзака они не ГОбсеком величали), где сейчас ротируется песня «Хронопа» «Лежу на Луне».
    — Вадим, как песня попала на радио, вы же явно под лейблом «неформат»?
    — В августе этого года по инициативе Артемия Троицкого на рекорд-лейбле «Союз» вышло сразу два альбома «Хронопа» на CD – «Здесь и сейчас», 1990 г.(он ранее выходил только на «виниле») и «Любитель жидкости», 2006 г. Естественно, что «Союз» как-то раскручивает эти альбомы, — их усилиями наша песня и появилась на радио. А в начале 2008 года на том же лейбле планируется выпуск альбома «Песни бронзового века». Что же касается «неформата», я считаю, песни надо писать всегда так, как ты чувствуешь, наплевав на все эти «форматы».
    — И как же ты чувствуешь? Что происходит в жизни – в хроноповской и той, что вокруг?
    — Сижу дома и пишу песни – и для меня это способ выживания, факт того, что я жив. Но что-то происходит и за окном, в стране – и это, конечно же, влияет на меня и превращается в песни. И если уж на то пошло, могу сказать, что год назад, когда мы только начинали делать этот альбом, мне хотелось петь и писать в основном песни о любви. Но сейчас я им не совсем доволен: он запечатлел мое состояние годичной давности, но не отражает сегодняшнее. И если бы я начинал его делать сегодня, он был бы намного жестче – именно по отношению к внешнему миру.
    — Жестче — по отношению только к миру, или и к себе тоже?
    — К себе жестче — ведь я не сделал того, что должен был и мог. Все-таки я до сих пор пишу про то время, когда мы все – многие – жили надеждой, что плохие времена закончатся и однажды мы проснемся в лучшей стране. Но сейчас, мне кажется, что пик той надежды преодолен, и она иссякла, а я оказался в некоей точке «зеро». И следующий альбом будет именно об этом состоянии.
    — А я вот с твоей подачи сейчас оказалась в точке желания задавать какие-то философские вопросы, поговорить о вечных ценностях, морали. Готов возомнить себя гуру, восседая на этом биржевом диване?
    — Гуру? Гуру у нас Захар Прилепин. Не знаю, готов ли – тем более что и мессианства какого-то в «Хронопе» никогда не было. Мы были всегда слишком маленьким мирком, который не пытался встать в позу «Алисы» или «ДДТ», взять публику за хибон и навязать им какую-то мораль. Мы писали более интравертные вещи – они не были обязательными, но создавали некий декор нашей жизни.
    Мысли за кадром:
    Герои хроноповских песен подчас чудаковаты и неадекватны. Но разве многие из нас не мечутся между тем, чтобы быть правильными и добропорядочными, или же чуть со странностями, вызывая тем самым повышенный интерес? Но выбирают чаще первое, только вот подташнивать начинает в какой-то момент… И вот «Хроноп» тащит нас в свой мир, где можно вдруг очнуться и найти себя совершенно иным.
    Сам же «Хроноп» не просто постоянно мигрирует в свою субреальность, так и не достигая пока какой-то заветной пяди (и, Слава Богу – достигнет, и все на этом закончится), но и беспрестанно углубляет осваиваемое пространство. Создает уют, одушевляя предметы, разводя там всякую сказочную «животинку»: все эти кентавры, гоблины, драконы, ангелы и красавица с лицом Жанны Фриске – у хронопов в подельниках и компаньонах. И любимые со смешными именами: «Ёга-Ёжка-Яга…»
    И даже если вы не бежите с ними, то, слушая их песни, на вас запросто может накатить волна дикого желания обновить декорации – как внешние, так и внутренние – своей жизни и чувств. И, быть может, постоянно расписывая стены и закоулочки повседневности, видя в вещах и обстоятельствах не только нужное-ненужное-привычное, но и тайные знаки и поводы лишний раз посмотреть друг на друга, улыбнуться, узнать, поговорить… Быть может, так нам будет щастливее жить? Даже если век вдруг станет не бронзовым, а свинцовым или нефтяным…
   — А что ценнее для тебя: добытое трудом и талантом, в котором уверен, или чудо?
   — Мне почему-то последнее время часто говорят о том, что если на тебя что-то «свалится» с неба без труда – оно либо также легко уйдет, либо нанесет даже вред. Впрочем, как-то пока не сваливалось… Хотя лицемерить не буду – был бы рад: нашел клад и живешь припеваючи. А с другой стороны, «Хроноп», песни – я, может, и живу этим, что оно не является таким уж непосильным трудом. Я имею в виду сочинение, а запись, конечно, это работа, порой очень не простая. Хм… Тут у Платонова вычитал, что «человек должен глубоко понимать, что ведер и паровозов можно наделать сколько угодно, а песню и волнение — нет». Наверное, это совершенно убивает, сказанное мной до этого. И песни получаются далеко не у всех, кто их пишет. Мне творчество доставляет удовольствие. И я опять-таки иду по пути наименьшего сопротивления: то, что нравится и легко дается, тем и занимаюсь.
   — А не было желания вырваться в мир и схватить какое-нибудь яркое впечатление: ввязаться в некую авантюру, приключение, совершить хадж?
   — Я жду. Я обычно поступаю в жизни следующим образом. Представь меня «скачущим» по морским волнам на какой-то доске. Так вот, скачу и смотрю, нет ли поблизости более надежного средства передвижения? И как только таковое – к примеру, плот – появляется и до него можно дотянуться, вот тогда я на него и перепрыгиваю. И продолжаю быть гонимым стихией в спокойном, без криков о помощи, ожидании еще более совершенных плавсредств – лодки, катера, лайнера…
   — Главное, чтобы дело не кончилось «Титаником»! Но вернемся к альбому?
   — Альбом начинается и завершается песней «Аллилуйя». Первый трек сыгран «хронопами», во втором варианте к нам присоединяется Нижегородский симфонический оркестр под управлением Александра Скульского (оркестровка – Михаил Полунов). И кода – инструментальная версия оркестра уже без «Хронопа». Думаю, хронопы первыми в Нижнем рискнули записаться с оркестром. Правда, то, как шла запись достойно отдельного рассказа или даже комедийного ролика: Скульский за пультом — в наушниках, дирижирует музыкантами, которые нашу фонограмму – увы — не слышат! А другой технологии записи в Нижнем нет.
   Центр альбома — песня «За Волгой». Когда записывали ее в студии, то одновременно снимали весь процесс. Потом поехали на берег Волги и тоже пели ее — в акустике — и снимали. В результате получился получасовой фильм «Хроноп на Волге», выложенный теперь на сайте www.hronop.ru. Кино вышло душевное, не обошлось без архивных кадров – у нас история-то длинная… Скажу больше, некоторые из тех, кто довольно жестко критиковал альбом на нашем сайте, напоминая, что когда-то мы были злее, сложнее и тем интереснее, посмотрев этот фильм, чуть ли не раскаиваются в своих словах. Режиссер фильма — Евгений Наумов (летом на фестивале рекламы Adjika он получил специальный приз жюри в номинации «видео»). Забавно, что нашел я его практически у себя под носом – его студия рядом с той, где записывались мы. Дверь в дверь.
   Мысли за кадром:
    Показалось, нет, не показалось: в этом альбоме есть такой стремительной силы посыл – желание мужчины соединиться с любимой. Прижать ее – на какую-то неизмеримую вечность – к себе. А любимая-то, быть может, далеко и не праведница – со множеством безуминок в голове и боезапасом тайн во всех карманах (разорвись одна такая – и все рухнет к чертям!). И между ними Босфор, и она агент разведки Луны, и, возможно, темной ее стороны. А все равно держащее за жабры желание приять любимую – хронопа не отпускает. «Впусти! Я с ангелом в груди – впусти!» И прощать, и не оставлять попыток вернуть любовь, ломая гордыню. Стучаться в ее двери снова и снова. Идти по воде, если надо. Умирать от предательства, но находить в себе силы любить еще. Быть живым.
    И словно это к тебе бегут и стучатся, и просятся тебя внутри и целуют. «И я целую лисью мордочку во все губы, во все косточки – слизываю грусть, тоску и морщины». Иллюзия щастья? Пусть иллюзия – у кого-то и ее уже не осталось в наше время индеферентностей и самодостаточностей. Быть может, именно эта иллюзия и не даст умереть надежде, «что есть края, где запас тепла и защиты для тебя хранится», выражаясь словами поэта.
    И колыбельная слезам: «Ты плачешь во все окна Вселенной, и вместе с тобой плачет твой пес: больше месяца ждет, когда на прогулку выйдет та болонка… И это лишь стоит слез».

   Мила Зуева
   Еженедельник «Биржа», декабрь 2007 г.