Дневник ВД: Новости и Потерянный Кортасар-15

За последнюю неделю Алекс свел в черновом варианте практически весь альбом. При прослушивании выяснилось, что песни требуют не только исправления мелких помарок, но и дописывания партий – иначе бедновато звучат… Чем и придется заниматься ближайшие дни.

А бред все крепчает!

Хроноп и художества
Сексуальные меньшинства находили в хронопе мало привлекательного. Они приходили в его квартиру пораньше и пытались сделать его лучше. Раскрывали свои саквояжи, вытаскивали оттуда пакеты с красками, и писали по хронопу, как по холсту.
После их работы он иногда напоминал автопортрет Рембрандта, иногда портрет дамы с черным галстуком кисти Модильяни. Но всякий раз, оглядев холст со всех сторон, меньшинства не были удовлетворены и вновь старались облагородить хронопа. Они пририсовывали ему пушок на груди, припухлость за ширинкой, удлиняли ноги. С лицом тоже экспериментировали. Высаживали на голове кусты плакучей ивы, выпрямляли нос на манер римского, делали ямочку на подбородке. Эксперименты длились так долго, что хроноп забыл, как он выглядел раньше и потому постоянно здоровался с зеркалами. А на таможне его всегда останавливали, так как фотография в документах никогда не соответствовала текущей внешности хронопа.
Но секс-меньшинства не отставали от хронопа. День и ночь они совершенствовали его экстерьер. Вместо головы они приставляли узбекскую дыню, вместо плеч – связки бананов. Почему-то так им нравилось больше, однако он еще был далек от идеала. Они успокоились лишь, когда место глаз хронопа заняли юркие рыбки, а место рта – изящная раковина. Меньшинства гладили глаза-рыбки, буквально впивались губами в раковину.
Сначала хронопу нравилась работать натурщиком, но только до того, как все художники превратились в парикмахеров и стилистов…

На собрании «анонимных министров»
Хроноп случайно побывал на собрании «анонимных министров». Они собирались на явочной квартире, а она расположена на той же лестничной клетке, что и жилище хронопа.
Министры сидели кружком и по очереди брали слово. Первым встал министр растраченных финансов.
— Я плохой министр. Но я уже целых пять дней продержался без отката фиников. Три дня — без увода лимонов в оффшорную зону, два дня без крышевания финансовых сухофруктов. А взятки сельдереем я свел к нулю еще в прошлом месяце…
Каждое слово выступающего сопровождалось одобрением других министров. Гремели аплодисменты и реплики «вот бы мне так».
Между тем министр растраченных финансов продолжал:
— Я плохой министр. Я все еще не могу отказаться от нефтегазовых кольраби федеральной брюквы в пользу своего кармана. Чтобы не оказаться на бобах, я собираю по два эстрагона с аудиторской спаржи и ни с кем не делюсь. Но вот уже неделю отворачиваюсь от комиссионных с конверсионных операций между спаржей и базиликом.
Опять аплодисменты. Министр растраченных финансов сел. Он доволен выступлением. Ему вручили жетон, которым отмечают вставших на путь исправления.
Затем слово взял министр внутренних делянок.
— Я плохой министр. В зонах вооруженных корнеплодов и политической нестабильности отдельной моркови я насаждаю репей, полынь и крапиву. Использую провокации с помощью кавказских специй. Земляная груша огрызается, но белокочанный напалм еще никто не отменял. Зато я уже три дня не воюю с чабером на континентальном шельфе. И уже целую неделю продержался без стрельбы ревенем по остаткам бандформирований брокколи…
Другие министры одобрительно переглядывались и кивали. Вручили жетон и ему.
А хронопу нечем и похвастаться. Его министерский портфель забит коррупцией белых стихов и диверсиями опасных для здоровья песен.