У легендарной нижегородской группы «Хроноп» выходит новый альбом, второй после долгого молчания. «Песни Бронзового века» лидер «Хронопа» Вадим Демидов называет суперлирическим альбомом о городе, из которого хочется убежать, о любви, которая предаёт, о свободе, которой больше нет.

   — Вадим, официально история «Хронопа» начинается фразой из твоего телефонного разговора с другом: «Мне 24, а я ещё не знаменит»? Сейчас это ощущение пришло?
   — Сейчас сложился определённый формат: человек должен быть молодым, богатым, знаменитым. Если у тебя не так, ты попадаешь на обочину истории. Но ведь можно и на обочине успеха и глянца выражать свою позицию в музыке. Настоящий герой не должен быть в гуще популярности, иначе это его развратит, и он не сможет честно высказывать свои взгляды. Лучше быть над, свободным от всякой мишуры. Если ты в системе, тебе придётся играть по её правилам. Сама посуди, люди, которых я уважаю в роке, это Земфира и БГ, не тусуются. Они вне гламура. Поэтому их высказывания ценны, они как наблюдатели говорят намного честнее, искреннее.

   Я не ради славы или какого-то рок-геройства уходил из журналистики в творчество. Я же не совсем отключённый от реальности человек! Для меня это возможность высказаться, выжить. Я нахожусь в состоянии внутренней миграции по отношению к окружающей действительности, но меня переполняют какие-то чувства, которые я не смог в полной мере высказать в журналистике. 

   Классический эксперимент
   — В первом альбоме «Любитель жидкости» была определённая мужская философия. В «Песнях бронзового века» я хотел рассказать разные истории. С апреля по октябрь этого года мы записали 15 песен. В ходе работы над альбомом появилась ещё композиция «За Волгой», о записи которой мы даже сняли фильм.

   — Как это получилось?
   — Эта песня была написана в мае 2007-го. Как-то мы в один из летних уик-эндов поехали с Колей Громазиным на его катере по Волге, нам пришла идея захватить с собой какого-нибудь оператора, чтобы он поснимал, как мы на бережке поём песни под водочку и стерляжью уху. Потом замысел разросся, и решено было снять о песне фильм – как ее записываем в студии, как играем на концерте и, конечно, как музицируем на берегу Волги.

   — Я поняла, что при записи альбома было много идей. Как получилось, что вы решили использовать симфонический оркестр в песне «Аллилуйя»?
   — Идею записать «Аллилуйя» с оркестром подкинул мой друг Николай Громазин. Я написал эту песню перед самым Новым годом. В каникулы мы поехали к Коле на дачу. Когда он услышал её, предположил, что не хватает оркестра. Записывая альбом, мы вспомнили об этом. Неделя ушла на поиск оркестровщика. Кандидатуру Михаила Полунова, трубача Нижегородского симфонического оркестра, предложил участник «Хронопа» Андрей Малых (он в том же оркестре на флейте играет). Михаил взялся, но предупредил, чтобы его не подгоняли по срокам. И уже через неделю он сделал пару вариантов оркестровки. Один из них был абсолютно русский, как будто это Чайковский или Римский-Корсаков. У нас изначально была пафосная баллада, не более того. А у Михаила получилась пьеса, где нет одинаковых кусков.
   Исполнял партитуру Нижегородский симфонический оркестр (дирижёр Александр Скульский). Писали так — дирижёр слушал трек с записанными барабанами и басом через наушники и махал палочкой в такт оркестрантам. К сожалению, оркестр не привык играть под метроном, поэтому темп на протяжении песни довольно сильно гулял. Да, сводить этот номер было очень непросто. Это большая и трудоёмкая работа. И очень недешёвая. В Нижнем такого никто не делал. Это был эксперимент.

   От песен для девушек к песням о себе
   — Бронзовый век ты интерпретируешь как современность. А может, золотой век – это было начало «Хронопа», сейчас конечно тоже играете, но уже не то?
   — Я не исключаю такой интерпретации. А можно сказать, что открылось второе дыхание. Если отмотать немного назад, можно понять, зачем «Хроноп» воссоединился. Представь, в моей жизни ситуация – я четыре года пишу песни для девушек в «Замше». Это засасывает. И меня осенило: «А что же я о себе ничего не пишу?!». Попробовал – не идёт. Всё, разучился! Время ушло, я другой уже стал. И мне потребовался определённый период, чтобы вспомнить всё. Вот для этого и соединились.

   — Ты как лидер группы отличаешься монополизмом? Ведь в основном «Хроноп» олицетворяют с Вадимом Демидовым.
   — Нет, намного лучше, когда автор исполняет сам свои произведения, тогда у группы появляется какое-то общее направление. С другой стороны, никому не затыкается рот, и каждый в группе самовыражается, как хочет. Бывают, конечно, споры, когда чьё-то самовыражение не подходит под общую концепцию песни, но это происходит не так часто. Есть композиция, которую все решили играть, придумываем, как её играть. Новый альбом во многом сделан благодаря нашему новому гитаристу Юрке Лисину. Он меня в два раза младше. И его видение песен молодёжное. Парадокс: альбом воспринимается радикально настроенными молодыми людьми как старомодный, так как рассчитан на определённый уровень возраста и образования; с другой стороны, мои ровесники воспринимают его как молодёжный. Так получилось. Я же не могу этим управлять. Это творчество.

   От любви к жёсткости
   — Ты много поёшь о любви. А жене своей песни посвящаешь?
   — Можно было бы больше. Когда я выступал сольно в кафе «Паутина», каждую неделю я исполнял премьеру песни. Тогда в юбилей нашего проживания вместе я посвятил ей одну композицию. И год назад я написал специально ко дню рождения Лены «Я уже проснулся, а ты / все еще в объятиях Морфея».
   Если бы пела моя жена о других мужчинах, о расставаниях и встречах, а я бы всё это выслушивал, мне бы было не очень приятно. Хочешь — не хочешь, ревность возникает. Но я пою не только о себе, но и об историях моих друзей или ситуациях, увиденных в кино. Мы как-то общались с писателем Виктором Ерофеевым. И он мне сказал: «Если ты тупо будешь писать о случае, который с тобой произошёл, это будет дрянь. Так как ты находишься внутри ситуации, она тебя ранит, и кажется, что каждый образ важен, чего другие люди могут и не почувствовать». Чтобы задеть кого-то, нужно свой случай сделать типическим, поместить его в ту ситуацию, которая будет понятна всем.

   — Куда после бронзового века двинется «Хроноп»?
   — Я как-то дал себе обет – пять лет не размениваться ни на что, кроме «Хронопа». Прошло два года, мы записали два альбома и сняли кино. За оставшиеся три года нужно ещё что-то сделать. В голове зреет новая работа, которая расскажет о нас сегодняшних. У меня есть ощущение, что у «Хронопа» своя карма – быть несвоевременным. Естественно, в 80-х мы пели крутые песни, приближая либерализм. Но в 90-м, когда все были ещё на серьёзной волне, мы уже перешли на лав, что тогда в рокерской тусовке считалось эстрадой. Сейчас эти песни из той эпохи и можно слушать.
   Пришло время, рок должен быть более социальным. Кто ещё может выразить в музыке опору, послание, которое было в 80-х, и которой нет сейчас? И такой рок скоро появится. И уже хочется жёсткого и социального высказывания в песнях. Этим направлением я сейчас и живу. Хотя и среди наших песен о любви есть тема неудовлетворённости и побега.    

   Наталья ХАЛЕЗОВА,
   «Аргументы и факты-НН», декабрь 2007 г.

УРА? Вот и я кричу УРА! Хотя, может, надо орать КАРАУЛ! или SOS!
   Но я вот бодро марширую тут вокруг рабочего кресла и скандирую УРА!

   Ну, Славу Богу, коллеги к моим задвигонам относятся с пониманием. А одна тетенька -тоже из «Биржи», но я ее не знаю — увидела меня на улице сегодня и сказала, что у меня, видимо, весеннее настроение — так и порхаю. Ага, — обострение шизофрении —    хотелось порхающе пошутить ей в ответ.
   Короче говоря, «виноват» во всем этом выходящем из-под контроля радостном безОбразии ваш «Бронзовый» альбом. Логика названия понятна, но само название — оно какое-то слишком отдельное от альбома, вернее, от ощущения от этих песен.
        Как и обложка с львиной головой, и гривой, и кольцом в забронзовевших клыках. Такие морды когда-то по моде (какого века?) играли роль дверных ручек.
   А может, это и есть дверь и — наезд камеры, крупный план — дверная ручка: дерни     за кольцо и дверь откроется. Дверь в тот самый ваш мир, куда вы     перманентно мигрируете, в особое ощущение жизни, в настроение.
   В Хроноп. Хллоп!

   Имела неосторожность его послушать на день грядущий. Ну, вроде как     когда-то каждый день с гимна по радио начинался, — вот я и решила     сегодня тоже начать с гимна, другого только. Аллилуйя Радуге!     Только как гимн он действительно воспринимается в конце — где с     оркестром, а инструментальная версия еще более усиливает     впечатление.
   В общем-то, я хотела написать только одно предложение. Что сегодня     ваш новый альбом подарил мне ощущение легкости: не той невыносимой     легкости бытия, а другой — что сродни приподнятости, когда душа не     свинцовыми гирями в икрах и пятках, а голубем-турманом в     груди. Всполохом счастья. Как будто меня изнутри нарядили в     новогоднюю гирлянду — и она горит-сияет там разноцветными     фонариками своими и свечечками. А сама я в Керженце — в воде под     радугой двойной, вставшей мостами после опрокинувшегося на землю и     реку разухабистого косолапого ливнепада. И я, одетая в бронзовый     загар, прыгаю и кручусь в этой воде и машу руками, и визжу от первобытной     радости бытия — и веера брызг вокруг — и солнце, и радуга сквозь эти брильянтиковые брызги. Сквозь серебряный дождь. Смеются…
   А еще хочется от этих песен хулиганить — в том смысле, что весело     бежать по будням, пританцовывая и чуть касаясь прохожих улыбкой.
   Подмигнуть какому-нибудь бутузу и ткнуть его в животик, или     поздороваться с дюже сурьезным зашоренным дядькой. Покуралесить     хочется — не зло, по-доброму. Вдруг какая-то внутренняя свобода     открыла свой клапан, дверцу и стала активно разъедать ржавчину.     А, казалось бы, подумаешь — песенки послушала, с человеком, их     написавшим, поговорила — ну и что?..

   Такое ощущение щастья я испытывала только с любимыми людьми — с     которыми мне и хотелось им делиться. Бежать к ним с этим щастьем.     Нараспашку. Теперь бежать не к кому. Тех людей нет, нет, и больше     никогда не будет. Но ощущение того счастья эти песни — вот именно     этот весь альбом, в окладе Аллилуйи — мне подарил. И это ощущение     теперь более независимое — независимое от настроений, треволнений     и атомных взрывов чувств тех людей. Не знаю, хорошо это, плохо ли.     Напоминаю себе одну из героинь фильма «Париж, я люблю тебя!»,     которая всю жизнь мечтала попасть в Париж, и ее мечта исполнилась     — вот только делиться восторгом и наслаждением ей оказалось не с     кем.
   Можно, конечно, воспринять все это за восторженность неискушенной     души. Но, сдается мне, тут нечто иное.

   Мила Зуева, журналист
   6 декабря 2007 года

«Только русские делают это лучше», — поет «Хроноп» отнюдь не гимн шовинистов. Только что «ЭТО»? Любовь и щастье (по-хроноповски счастье на букву «щ») или ненависть и месть? Или то, что сотворяется людьми в том заряженном пространстве, возникающем между этими двумя полюсами? Лучше вас самих вам никто на это не ответит. «Только русские делают это лучше!» — снова нервно дергает струны и связки, и интонацию Вадим Демидов, исполняя одну из песен нового альбома «Хронопа» — «Песни бронзового века». Концерт-презентация альбома состоится в «Рекорде» 21 декабря в 19 часов.
    Если кто-то не знает, то название группы «Хроноп» — легенды нижегородского, а вернее, горьковского рока – произносится с ударением на последний слог. Хотя я абсолютно не наивно полагаю, что об этом знают все. За исключением диджеев радиостанции «Серебряный дождь» (надеюсь, Гобсека у Бальзака они не ГОбсеком величали), где сейчас ротируется песня «Хронопа» «Лежу на Луне».
    — Вадим, как песня попала на радио, вы же явно под лейблом «неформат»?
    — В августе этого года по инициативе Артемия Троицкого на рекорд-лейбле «Союз» вышло сразу два альбома «Хронопа» на CD – «Здесь и сейчас», 1990 г.(он ранее выходил только на «виниле») и «Любитель жидкости», 2006 г. Естественно, что «Союз» как-то раскручивает эти альбомы, — их усилиями наша песня и появилась на радио. А в начале 2008 года на том же лейбле планируется выпуск альбома «Песни бронзового века». Что же касается «неформата», я считаю, песни надо писать всегда так, как ты чувствуешь, наплевав на все эти «форматы».
    — И как же ты чувствуешь? Что происходит в жизни – в хроноповской и той, что вокруг?
    — Сижу дома и пишу песни – и для меня это способ выживания, факт того, что я жив. Но что-то происходит и за окном, в стране – и это, конечно же, влияет на меня и превращается в песни. И если уж на то пошло, могу сказать, что год назад, когда мы только начинали делать этот альбом, мне хотелось петь и писать в основном песни о любви. Но сейчас я им не совсем доволен: он запечатлел мое состояние годичной давности, но не отражает сегодняшнее. И если бы я начинал его делать сегодня, он был бы намного жестче – именно по отношению к внешнему миру.
    — Жестче — по отношению только к миру, или и к себе тоже?
    — К себе жестче — ведь я не сделал того, что должен был и мог. Все-таки я до сих пор пишу про то время, когда мы все – многие – жили надеждой, что плохие времена закончатся и однажды мы проснемся в лучшей стране. Но сейчас, мне кажется, что пик той надежды преодолен, и она иссякла, а я оказался в некоей точке «зеро». И следующий альбом будет именно об этом состоянии.
    — А я вот с твоей подачи сейчас оказалась в точке желания задавать какие-то философские вопросы, поговорить о вечных ценностях, морали. Готов возомнить себя гуру, восседая на этом биржевом диване?
    — Гуру? Гуру у нас Захар Прилепин. Не знаю, готов ли – тем более что и мессианства какого-то в «Хронопе» никогда не было. Мы были всегда слишком маленьким мирком, который не пытался встать в позу «Алисы» или «ДДТ», взять публику за хибон и навязать им какую-то мораль. Мы писали более интравертные вещи – они не были обязательными, но создавали некий декор нашей жизни.
    Мысли за кадром:
    Герои хроноповских песен подчас чудаковаты и неадекватны. Но разве многие из нас не мечутся между тем, чтобы быть правильными и добропорядочными, или же чуть со странностями, вызывая тем самым повышенный интерес? Но выбирают чаще первое, только вот подташнивать начинает в какой-то момент… И вот «Хроноп» тащит нас в свой мир, где можно вдруг очнуться и найти себя совершенно иным.
    Сам же «Хроноп» не просто постоянно мигрирует в свою субреальность, так и не достигая пока какой-то заветной пяди (и, Слава Богу – достигнет, и все на этом закончится), но и беспрестанно углубляет осваиваемое пространство. Создает уют, одушевляя предметы, разводя там всякую сказочную «животинку»: все эти кентавры, гоблины, драконы, ангелы и красавица с лицом Жанны Фриске – у хронопов в подельниках и компаньонах. И любимые со смешными именами: «Ёга-Ёжка-Яга…»
    И даже если вы не бежите с ними, то, слушая их песни, на вас запросто может накатить волна дикого желания обновить декорации – как внешние, так и внутренние – своей жизни и чувств. И, быть может, постоянно расписывая стены и закоулочки повседневности, видя в вещах и обстоятельствах не только нужное-ненужное-привычное, но и тайные знаки и поводы лишний раз посмотреть друг на друга, улыбнуться, узнать, поговорить… Быть может, так нам будет щастливее жить? Даже если век вдруг станет не бронзовым, а свинцовым или нефтяным…
   — А что ценнее для тебя: добытое трудом и талантом, в котором уверен, или чудо?
   — Мне почему-то последнее время часто говорят о том, что если на тебя что-то «свалится» с неба без труда – оно либо также легко уйдет, либо нанесет даже вред. Впрочем, как-то пока не сваливалось… Хотя лицемерить не буду – был бы рад: нашел клад и живешь припеваючи. А с другой стороны, «Хроноп», песни – я, может, и живу этим, что оно не является таким уж непосильным трудом. Я имею в виду сочинение, а запись, конечно, это работа, порой очень не простая. Хм… Тут у Платонова вычитал, что «человек должен глубоко понимать, что ведер и паровозов можно наделать сколько угодно, а песню и волнение — нет». Наверное, это совершенно убивает, сказанное мной до этого. И песни получаются далеко не у всех, кто их пишет. Мне творчество доставляет удовольствие. И я опять-таки иду по пути наименьшего сопротивления: то, что нравится и легко дается, тем и занимаюсь.
   — А не было желания вырваться в мир и схватить какое-нибудь яркое впечатление: ввязаться в некую авантюру, приключение, совершить хадж?
   — Я жду. Я обычно поступаю в жизни следующим образом. Представь меня «скачущим» по морским волнам на какой-то доске. Так вот, скачу и смотрю, нет ли поблизости более надежного средства передвижения? И как только таковое – к примеру, плот – появляется и до него можно дотянуться, вот тогда я на него и перепрыгиваю. И продолжаю быть гонимым стихией в спокойном, без криков о помощи, ожидании еще более совершенных плавсредств – лодки, катера, лайнера…
   — Главное, чтобы дело не кончилось «Титаником»! Но вернемся к альбому?
   — Альбом начинается и завершается песней «Аллилуйя». Первый трек сыгран «хронопами», во втором варианте к нам присоединяется Нижегородский симфонический оркестр под управлением Александра Скульского (оркестровка – Михаил Полунов). И кода – инструментальная версия оркестра уже без «Хронопа». Думаю, хронопы первыми в Нижнем рискнули записаться с оркестром. Правда, то, как шла запись достойно отдельного рассказа или даже комедийного ролика: Скульский за пультом — в наушниках, дирижирует музыкантами, которые нашу фонограмму – увы — не слышат! А другой технологии записи в Нижнем нет.
   Центр альбома — песня «За Волгой». Когда записывали ее в студии, то одновременно снимали весь процесс. Потом поехали на берег Волги и тоже пели ее — в акустике — и снимали. В результате получился получасовой фильм «Хроноп на Волге», выложенный теперь на сайте www.hronop.ru. Кино вышло душевное, не обошлось без архивных кадров – у нас история-то длинная… Скажу больше, некоторые из тех, кто довольно жестко критиковал альбом на нашем сайте, напоминая, что когда-то мы были злее, сложнее и тем интереснее, посмотрев этот фильм, чуть ли не раскаиваются в своих словах. Режиссер фильма — Евгений Наумов (летом на фестивале рекламы Adjika он получил специальный приз жюри в номинации «видео»). Забавно, что нашел я его практически у себя под носом – его студия рядом с той, где записывались мы. Дверь в дверь.
   Мысли за кадром:
    Показалось, нет, не показалось: в этом альбоме есть такой стремительной силы посыл – желание мужчины соединиться с любимой. Прижать ее – на какую-то неизмеримую вечность – к себе. А любимая-то, быть может, далеко и не праведница – со множеством безуминок в голове и боезапасом тайн во всех карманах (разорвись одна такая – и все рухнет к чертям!). И между ними Босфор, и она агент разведки Луны, и, возможно, темной ее стороны. А все равно держащее за жабры желание приять любимую – хронопа не отпускает. «Впусти! Я с ангелом в груди – впусти!» И прощать, и не оставлять попыток вернуть любовь, ломая гордыню. Стучаться в ее двери снова и снова. Идти по воде, если надо. Умирать от предательства, но находить в себе силы любить еще. Быть живым.
    И словно это к тебе бегут и стучатся, и просятся тебя внутри и целуют. «И я целую лисью мордочку во все губы, во все косточки – слизываю грусть, тоску и морщины». Иллюзия щастья? Пусть иллюзия – у кого-то и ее уже не осталось в наше время индеферентностей и самодостаточностей. Быть может, именно эта иллюзия и не даст умереть надежде, «что есть края, где запас тепла и защиты для тебя хранится», выражаясь словами поэта.
    И колыбельная слезам: «Ты плачешь во все окна Вселенной, и вместе с тобой плачет твой пес: больше месяца ждет, когда на прогулку выйдет та болонка… И это лишь стоит слез».

   Мила Зуева
   Еженедельник «Биржа», декабрь 2007 г.

Нижегородская группа «Хроноп» выпустила очередной альбом «Песни Бронзового века».
   Для тех, кто хочет открыть для себя что-то новое, убедиться в многогранности внутреннего мира человека, выделить «черное и белое» нашей жизни, просто необходимо послушать этот альбом.
   Четкое отражение действительности в ярких красках – вот особенность альбома. О чем же альбом? Бронзовый век… Бронзовый век – нынешнее время, время с ощущением «некоторой жестокости и неизбежности». Когда люди растеряли жизненно – важные ценности и забыли о святости. Кто виноват? Причиной этой катастрофичности стали мы сами.
   18 песен «Бронзового века» заставляют нас посмотреть на жизнь, которой мы живем, со стороны, задуматься, каким образом мы ее проживаем, и чтобы мы могли сделать для ее улучшения.
   Наша жизнь, наш мир – полнейшая противоположность мира идеального; как трогательно звучат слова: «в верхнем мире любви…» в песне « Я не дам тебе уйти». Но создается впечатление, что человек стакивается с желанием покинуть город, лишенный свободы и настоящей любви.
   «А что нас держит в этом городе, пока темные заставы спят,
   А что нас держит в этом городе, в котором все дороги назад,
   ……………………………………………………………………….,
   А что нас держит в этом городе, в котором все инстинкты просты».
   Но как бы жизнь и летящее время ни сказывались на нас, в Бронзовом веке еще пишутся и поются песни, открывающие душу человека.
   В песнях, помимо немножко грустных, на мой взгляд, образов порой встречаются и веселые моменты. Проводится контраст образов – города свободного и несвободного, мира реального и идеального, небесного.
   В задушевной песни «Это не стоит слез»: все проходит без следа, и часто происходит не так, как бы нам хотелось, «жизнь течет по неволе», события разворачиваются без спроса и ведома, счастье куда – то запропало, но это все не стоит наших слез. Все само разрешится.
   Но при всем притом человек не сдается, старается мириться с тем, что ему диктует жизнь, все время, надеясь, ведь, где умирает надежда, та возникает пустота.
   Маленькими шажочками, потихоньку, помаленьку забываю о «Правде жизни» и наслаждаюсь песнями «Лисья мордочка» и «Старый новый год».
   В записи новой пластинки принял участие Оркестр Нижегородской филармонии – проделана серьезная работа, видны старания и непосильный труд ребят, поэтому альбом «Песни Бронзового века» не может оставить нас равнодушными.

Оксана Чугунова, 2 курс журналистики ННГУ

ХРОНОП «ЛЮБИТЕЛЬ ЖИДКОСТИ» / Союз, 2007

   Нижегородская группа «Хроноп» прославилась еще на подольском рок-фестивале в 1987 году. Группа давно распалась, а ее лидер Вадим Демидов создал один из самых интересных поп-проектов страны «Замша». Но Демидов снова собрал «Хроноп», причем практически в прежнем составе. Этот альбом – школа для любого молодого музыканта. Что такое мелодия, как надо играть, о чем надо петь, а главное – как сохранить с возрастом столь чистое и незамутненное шоу-бизнесом восприятие действительности. И совершенно непонятно, почему эта группа до сих пор не пользуется такой же популярностью, как, скажем, «пикник». Мастерство-то с годами лишь прибывает, а хорошей музыки в эфире катастрофически не хватает.

   Максим Кононенко (Mr. Parker), «Газета»

   Напечатано в журнале «Русский Newsweek» №43 (22-28 октября)

   (Статью М. Кононенко пятилетней давности о ЗАМШЕ можно найти здесь:
   http://www.zamsha.ru/press/30
   или здесь:
   http://www.gzt.ru/culture/2002/12/03/120033.html)