Легендарная нижегородская группа, которой в 2007-м стукнуло ни много, ни мало, а 22 года, с середины 90-х гг. прошлого века вела глубоко-андерграундный образ существования и распалась в 2000 году, а теперь возродилась в своем классическом на 90 с чем-то процентов составе. Широкой же аудитории поклонников русского текстового интеллигентного рока группа известна благодаря Чижу, перепевшему две их песни – «Любитель жидкости», давшей название этому диску и присутствующей на нем в качестве бонуса, и Still Life.
   Если «русский рок» и решил вдруг напомнить о себе, а то и громко заявить, то заслугой тому и станет сия пластинка. В которой слово, строка, предложение, строфа – целая жизнь или ее этап. Музыка проста и по-дворовому хитова. Это настоящий наш бессребренник-рок, это оттаявшие и ожившие наши рок-динозавры, на которых надо ходить и слушать их, группами людей и в одиночестве. И умиляться, и думать, и, увы, возвращаться в жестокое и конвейерное музыкальное сегодня.
   Браво, ХРОНОП! Островок честного, до дрожи, ни граммульки пошлого, мудро и с грустью, но со светом в душе.
   «Лежу на Луне», «Двое», «Летчик», «Напиваются», «Когда ты курила», «Вернись», «Не певец».
   …Интересно было бы увидеть в одном концерте ХРОНОП и СПЛИН.
   О’К
   © 2007 Музыкальная газета. Минск

Хроноп – «Здесь и сейчас» (re-issue of 1990) (2007)
   Zenith / Soyuz

   «Здесь и сейчас» — это дебютный полноформатник группы Хроноп из Нижнего Новгорода, вышедший в оригинале еще в 1990-м (на виниле он был издан год спустя и без песни ‘Хлеб-хлеб’), и вот теперь «Союз» решил его переиздать.
   Ранее слышал только одну работу этого коллектива, «Любитель жидкости», которая была выпущена много лет спустя первенца. Эти пластинки и похожи, и непохожи одновременно. Тогда, в далеком теперь 90-м, было меньше условостей, не было пафоса, не было слов «говнорок» и «говнопопса». Вовсю гремела перестройка, Аквариум недавно выпустил «Равноденствие», Машина Времени — «В круге света», ДДТ — «Оттепель», Наутилус Помпилиус — «Князь тишины», Пикник — «Иероглиф», вышли последние альбомы Кино и дебютник Звуки Му, погиб Виктор Цой, сняты «АССА» и «Игла», «Маленькая Вера» и «Интердевочка», вслед за Ленинградским рок-клубом были созданы Московская рок-лаборатория и Свердловский рок-клуб, Советский Союз доживал последние дни. Все старались воспользоваться моментом (а тогда еще не было полной уверенности, что былое не вернется) и выпустить, записать, снять всё, что только можно успеть.
   Над музыкантами ничего не давлело, они могли себе позволить свободно самовыражаться, как в музыке, так и в словах. Пели о насущном, о жизни, о рок-н-ролле, о любви, конечно же. Кто-то выражал свои идеи грубо и прямо, кто-то — более тонко и изящно, как и Хроноп. Дополнительную «стильность» музыке придавала достаточно пока еще неожиданная в ассортименте рок-группы флейта.
   Сегодня «Здесь и сейчас» слушается немного непривычно, как-то отстраненно, мы уже почти забыли эти безумные годы, и сейчас эти песни воспринимаются совершенно по-другому. Однако и 17 лет назад Хроноп не опускались ни до пошлости, ни до гневных выкриков в сторону власти, ни до становящейся всё более и более популярной чернухи. Эти песни вне времени, они акутальны и ныне, просто, наверное, при сегодняшнем огромном потоке информации — в том числе и музыкальной — «Здесь и сейчас» моментально пролетает мимо нас, и мы говорим, дада, хороший альбом, но нам некогда, нам надо спешить…
   Всё же рекомендую немного приостановить безумный бег современного человека и высвободить минут 45, чтобы в спокойствии и тишине послушать «Здесь и сейчас» и почитать тексты, благо таковые в данном издании имеются. Зачем? А затем, что эти песни — о вечном, о неподвластном времени и политике, просто о том, что всегда было, есть и будет.

http://forum.foad.ru/index.php?showtopic=1470

ХРОНОП
   Альбом: Любитель жидкости
   Записан: 2007
   Издан: 2007, SOYUZ MUSIC (ZEN004)

   В рок-энциклопедии издания 1991 года группа Хроноп присутствует — в качестве некоего прямолинейного ответа Аквариуму. В рок-энциклопедии издания 2003 года этой команды уже нет: пять лет ошивания на задворках музыкальной жизни плюс попытка угнаться за модой и притусоваться к стилю трип-хоп сделали свое черное дело. Но пара песен группы в свое время попали в репертуар Чижа — он, как вы знаете, выдает порой столько альбомов подряд, что собственных номеров просто не хватает. Песни крутятся по радио. Радиоведущим нужна информация для тематических передач. История песни «Любитель Жидкости» — не сенсация, конечно, но как часть информационного потока сойдет. И, ободренная тем, что ее еще помнят, группа Хроноп снова с нами. Здрасте.
   Интересно, что группа реформирована практически в классическом составе: вокалист-гитарист и автор песен Вадим Демидов, соло-гитарист Александр Терешкин, басист Алексей Максимов и барабанщик Павел Носков. Понятно, что в команде, где все песни пишет один парень с акустической гитарой, аутентичность состава играет далеко не первую роль — но все равно приятно.
   Нижегородская рок-сцена — вообще по-своему интересное явление. Настолько интересное, что наши террористы-гаражники из команды Трест, например, регулярно пытаются его популяризировать в Москве — то что-нибудь из репертуара Ви-Ви Сектора на свет вытащат, то какого-нибудь покойного автора-исполнителя припомнят… Песен Хроноп, правда, в их репертуаре (в отличие от репертуара Чижа) не имелось. Видимо, стиль слишком уж не тот.
   Не уйди в 90-х Хроноп в глухой андеграунд (так написано в буклете) — выскочкам из Сплин в высшей лиге русского рока было бы делать просто нечего. Манера пения Демидова — практически такая же, с характерным растягиванием строчек ближе к концу, но при этом без лишней надрывности. Дополнительный женский вокал в припеве «Свободы» лишь подчеркивает упомянутые сходство и различие. Да и принципы стихосложения тут примерно те же — в номере «Напиваются» берется рефрен «век вековать», с которым по ходу развития рифмуется все, что придет в голову. «Век вековать — только ля-минор играть». По крайней мере, честно. А «На Первом Этаже» — достойная альтернатива «Новым Людям». Более осмысленная, не имеющая лишних деталей, а главное — непохожая на плакаты с призывами к повышению рождаемости.
   Несмотря на присутствие в составе флейты и скрипки, аранжировки песен по большей части — необходимо-достаточные. Даже в стилизованной под брит-поп в куплетах и кантри в припевах балладе «Двое». Лишь в акустическом концерте (а таких концертов представителям русского рока не избежать по определению) мягкие пассажи флейты и скрипичные штрихи выйдут на передний план. Хотя вещица «Когда Ты Курила» хороша со всех сторон — и убедительной формой, и гарантированно вызывающим сопереживание содержанием. Раскрути этот номер сейчас — и он повторит судьбу секретовского «Привета».
   Разумеется, вытащившая группу из забвения песенка «Любитель Жидкости» тут тоже имеется. И странно, что рекламного баннера радиостанции, инспирировавшей воссоединение группы на обложке не имеется. Впрочем, выпускающий лейбл «Зенит» вообще пренебрежительно относится к спонсорским иконкам. А зря.
   В любом случае, группе есть, чем цеплять слушателя. Лирический герой песен Демидова близок к народу — в меру романтичный обалдуй, который недавно пережил очередной крах в личной жизни («Лежу На Луне»), от скуки периодически крутит шуры-муры с замужней соседкой («Летчик»), но до сих пор помнит первую школьную любовь («Когда Ты Курила»).
   Еще одна группа поколения 80-х решила, что налаженный быт — это еще не все, и решила вернуться на сцену. Что из этого выйдет? Поглядим.
   21.11.2007, ДМИТРИЕВ, Арсений (ЗВУКИ РУ)

Скоро состоится презентация второго после пятилетнего перерыва альбома легендарной нижегородской группы «Хроноп». О том, как себя чувствует русский рок в современности, — в интервью её лидера Вадима ДЕМИДОВА.

   Эмилия НОВРУЗОВА: Есть ли в искусстве место политике?
   Вадим ДЕМИДОВ: Все рокеры золотой поры восьмидесятых, по мере своих сил приближали наступление либеральных ценностей, просто потому, что свобода это и есть рок-н-ролл. Говорить открыто — большая ценность для рок-н-ролла. Все мы приветствовали наступление девяностых. И в 80-е наши песни были весьма злободневными. Но фишка «Хронопа» в том, чтобы всегда идти против некоей генеральной линии, которой придерживаются многие рокеры. Поэтому мы всегда творим, ориентируясь только на свой вкус, а не на то, что подсказывают обстоятельства. Например, в начале 1990-х, когда большой маховик социального рока ещё двигался по инерции, подпитываясь окружающей средой — талонной системой, голодом, — которая, естественно, прорывалась в тексты, «Хроноп» уже отходил в песнях в сторону от этой актуальности. В текстах ещё были намёки на «совок», но тем не менее мы уже уходили в лирику, пели о немодной в ту пору любви.
   В прошлогоднем альбоме «Любитель жидкости» остросоциальных песен нет. Герой песен повзрослел, начал задавать себе вопросы, пытаясь понять, кто он такой в сегодняшних обстоятельствах. Остались, разумеется, вечные рок-н-ролльные темы — мачизм, алкоголь и, как я их называю, псевдофилософские мужские вопросы, связанные с кризисом среднего возраста. А альбом, который мы презентуем 21 декабря, — вообще почти чистая лирика. И когда вокруг такое активное наступление на демократические свободы и либерализм, кому-то он может показаться несовременным. Но с другой стороны, ведь автор работает не только на сегодняшний день, не всегда он хочет быть злободневным. Зато есть вневременные песни, которые будут актуальными и через 10-15 лет.
   Особенность «Хронопа», как ни странно, как раз в этом: многие наши песни восьмидесятых можно слушать и сейчас, потому что в них речь идет о общих, вневременных вещах. Кстати, это серьёзная задача — найти баланс между злободневностью и вневременными смыслами. Мне кажется, что любой автор хотел бы найти равновесие между тем, чтобы быть острым сегодня и не стать старомодным на следующий год. Сложно быть острым, злободневным и не быть при этом смешным. А мы не можем позволить себе в этом возрасте быть смешными и выходить на сцену с какими-то речёвками и агитками. Не хочу из будущего стыдить себя сегодняшнего.
   Э.Н. Кому из рокеров восьмидесятых, на ваш взгляд, удалось достичь этого равновесия?
   В.Д. Только Гребенщикову. Есть, конечно, Борзыкин, есть Шевчук, но… Думаю, что когда человек взрослеет, он должен становиться чуть мудрее и многомернее видеть мир. Когда мы были молодыми, нам было достаточно лозунгов, как у Миши Борзыкина, слушали, допустим, «рыба гниёт с головы», и было сразу ясно, о чём идёт речь. Но сегодня мне кажется, что это не так уж точно сказано, потому что этот лозунг бьёт из пушки по воробьям, а в мире всё тоньше и сложнее. Я не из тех, кто стреляет словом, не разбирая потерь. Что касается Гребенщикова, то он, на мой взгляд, видит нюансы и точно наводит прицел, его подход мне гораздо ближе. К сожалению, сейчас из восьмидесятников я мало кого могу слушать. Мне даже кажется, что многие не то что сошли с ума, но у них просто появился какой-то пунктик. У одного безудержная религиозность, воинствующее православие, другой пишет социальные песни, которые уже не работают, потому что язык изменился, а он всё ещё остался в тех годах, с той лексикой, с теми же мишенями. А всё же для автора очень важно, как мне кажется, повзрослеть.
   Э.Н. Многие упрекают Макаревича, БГ, Шевчука в излишней лояльности к власти. На ваш взгляд, возраст и протест совместимы?
   В.Д. Молодой человек очень многого не боится. Он не понимает, что такое смерть, что такое болезнь, что такое страх. Он этого лишён и поэтому хочет попробовать всё, в том числе и протест. В зрелости страхи эти, конечно, сохраняются, но мы уже думаем о «вечном». В молодости ты готов закрыть грудью любую амбразуру, но обрастая какими-то обязательствами, детьми, семьей, идя на амбразуру, надеваешь бронежилет.
   Евгений ЛАВЛИНСКИЙ: Но, Вадим, они же не идут на амбразуру вообще и спокойно могли бы прожить и без лояльности к власти, оставаясь в своём измерении. Зачем Кинчев, к примеру, выступает на концерте перед НАШИми после «Любэ»?
   В.Д.: Во-первых, когда ты на каком-то топе, ты не всегда принадлежишь самому себе, и нужно понимать, что у тебя есть обязательства перед продюсерами. Тебе устроили этот концерт, который стоит 10 тысяч долларов, и ты идёшь и выступаешь. С другой стороны, когда в 1996 году многие рокеры участвовали в предвыборном туре Ельцина, это не было предательством идеалов — они шли под лозунгами, в которые верили ещё с семидесятых. Сегодня ситуация гораздо сложнее, тоньше стали технологии власти, нет явного разделения идеологии на «коммунизм» и «демократию», к примеру. Скажем, «Единая Россия» отлично соединяет в себе и то, и другое.
   Е.Л. А у тебя нет ощущения, что твоя старая песня «Вегетарианский тайм-аут» была очень точной, и сегодня времена вегетарианства в России вновь завершены?
   В.Д. Я думаю, что сегодня ещё продолжаются вегетарианские времена.
   Е.Л. Но и твоя песня была написана не в 1937 году, Вадим. Это было в условном 1990 году, или чуть раньше.
   В.Д. Более того, даже в 1987-м Горький был ещё городом стрёма.
   Е.Л. Поэтому я и спрашиваю, не кажется ли тебе, что 2007 похож на 1987?
   В.Д. Нет, он похож на 1984. Это самый что ни на есть застой. А что касается будущего… В 2003 новые комсомольцы сжигали книги Сорокина на площади, а скоро, возможно, будут запрещать рок-концерты.
   Е.Л. Для творчества это время полезно, вредно или тебе всё равно, как Гребенщикову, который говорит, что восьмидесятые помнит только по своим альбомам, а не по именам генсеков? История «Хронопа» и история России проходят параллельно или они не взаимосвязаны?
   В.Д. Понимаешь, получается, что хронопы частенько умудряются идти вразрез с мэйнстримом. Я не знаю, почему когда в стране становится как-то несвободно, мы выпускаем сборник лирических песен. Мы ставим себе творческие задачи, которые не всегда приходятся ко двору. Видимо, когда мы выпустим остросоциальный альбом, в стране будет лето любви.
   Почему когда в 1990 году можно было петь лирические песни, типа «Я на стуле сижу у окна» и жить припеваючи, мы, подучившись играть, начали заниматься заумным арт-роком, и в конце концов совсем оторвались от своей публики. Почему нас тогда туда повело? Почему заинтересовали сложные гармонии, сложные размеры? А ведь мы на голубом глазу были уверены, что люди только этого и ждут, что мы будем развлекать их этой заумью. Но на самом деле слушатели всегда одинаковы, им подавай что-то подоступнее.
   Е.Л. Есть у тебя песни, популярность которых тебя раздражает?
   В.Д. «Любитель жидкости» — песня, которую мы почти не играли на концертах. Потому что хотелось петь более интеллектуальные песни, а это милая песня для посиделок с друзьями. Чиж сделал эту песню хитом, и получается, что это самая известная песня «Хронопа», и теперь ее глупо не играть. Ситуация, конечно, не совсем нормальная.
   Э.Н. А какие напротив не оправдали ваших ожиданий?
   В.Д. Зачастую песни, которые мне кажутся важными, оказываются никому не нужными, кроме меня. Есть, допустим, песня «Последний поход на небо», которая мне кажется шедевром, но осталась незамеченной.
   Е.Л. А может быть, то, что ты делаешь, слишком хорошо? Может быть, ты переоцениваешь страну и публику?
   В.Д. Наверное, переоцениваю. Я люблю эту страну за то, что в ней говорят по-русски. Я живу там, где меня должны понять. Вроде бы страна мне не очень нравится, но когда я приезжаю туда, где не говорят по-русски — это для меня просто трагедия!
   Е.Л. Был ли у тебя в жизни момент, когда ты чувствовал «звёздную болезнь»?
   В.Д. Нет. Я наоборот постоянно занимаюсь самоедством: постоянно заморачиваюсь над тем, что мои песни недостаточно хороши, хотя кто-то говорит об обратном. Это вообще моя характерная черта.
   Е.Л. Какой год был для «Хронопа» и Демидова временем абсолютного счастья?
   В.Д. Хроноп не может быть счастлив. По определению. А вообще, наверное, абсолютно счастливыми можно считать первые годы существования группы, когда мы были молоды и полны сил. Мы чувствовали себя бойцами на передовой. Наши песни были и агиткой, и просвещением.
   Э.Н. А к какому музыкальному направлению вы можете отнести себя сегодня?
   В.Д. Мне нравится чувствовать себя частью русского рока. Такого явления, как русский рок, нет нигде больше. Хотя в принципе этот стиль умер. Ровно пять лет как умер. После 2002 года хороших песен было крайне мало. Происходит стагнация стиля. Благодаря «Нашему радио» в 1999-2000 был последний взлёт. Но потом — резкий спад, новые группы быстро сникли. Наверное, любой формат, каким бы он ни был, подрезает крылья. А в искусстве важно быть иным.
   Э.Н. Как вы для себя определяете понятие «русский рок»?
   В.Д. Фактически это попытка адаптировать классический рок под русское стихосложение — русские слова слишком громоздки. Нужно было удлинять строку. И революция заключалась именно в том, что в фирменный бит были втиснуты русские слова. При этом русский рок достаточно мелодичен. И я думаю, что если бы он не был таковым, то не имел бы и десятой доли своей популярности. Напевность для русского уха гораздо более важна, чем ритмика.
   Э.Н. Русский рок востребован сейчас аудиторией?
   В.Д. Не слишком. Он нравится тем, кто на нём воспитан. Я вообще не оптимистично смотрю на развитие этого направления. Я вслушиваюсь в песни молодых групп. Мне очень хочется услышать, как они понимают этот мир. И слышу какой-то абстрактный протест против абстрактного же зла. И пока не нашел группы, которая бы создала новый космос из своих песен. А ведь каждая группа должна создать свою узнаваемую вселенную.
   Е.Л. А ты уже нарисовал свой иероглиф — разгадку бытия от Вадима Демидова? Есть ли некий главный месседж, который несёт группа «Хроноп»?
   В.Д. Есть. Стать бессмертным, а потом умереть. А если серьёзно, то я об этом не задумываюсь, не формулирую кредо. Всё получается как получается.

   Беседовали Евгений ЛАВЛИНСКИЙ и Эмилия НОВРУЗОВА
   «Новая газета в Нижнем», декабрь 2007 г.

Шестнадцать песен Бронзового века – это не мало и не много для Вадима Демидова, человека, у которого в запасниках еще две сотни песен. Для воссоединенной группы «Хроноп» это не много, ни мало, а второй альбом. Презентация его состоится в Киноцентре «Рекорд» 21 декабря, и, пока не надо петь, Демидов рассказывает.

   «Если открыть книгу Кортасара и прочитать об этих героях, то что такое «хроноп»? Это поэт, романтик, и дальше там есть привкус какой-то неудачи. Это неудачник, и были даже какие-то идеи, что надо переназваться, но мне кажется, что это правильная карма»

Вадим Демидов

   «У меня от сладости пальцы слипаются, глаза слипаются; я люблю крепкие напитки, спирт там, не знаю, самогон. У «Хронопа» был чистейший спирт. В старом «Хронопе» не было липкости совсем, ни разу»

Захар Прилепин

   Любовь в бронзе
   — …Я вообще-то не заморачиваюсь на тему, что некогда меня назвали легендой рока, пусть даже существует о том специальная бумага … Собственно не я легенда, а группа «Хроноп». Когда пишу песни, не думаю об этом. А основным достоинством нашей группы считаю то, что мы никогда не делали одинаковые альбомы, мы всегда старались сделать что-то иное, удивить слушателя.
   — И что получилось из полугодовой работы в студии?
   — Альбом «Песни Бронзового века» — он лирический, это вообще-то песни о любви. В них я рассказываю о том, что со мной происходило на протяжении всей жизни на любовном фронте, какие-то встречи, расставания, предательства… Поклонников альбом достаточно удивил, может быть, кого-то и шокировал. Почему? Потому что на прошлом альбоме «Хроноп» был, как бы сказать, группой с какой-то своей мужской философией, и вдруг одна лирика.
   — Но вы же до этого пробовали уже с «Замшей» лирику писать?
   — Да, и это тоже был мужской взгляд на любовь… Сейчас думаю уже о будущем альбоме, видимо, он будет более социальным. А здесь очень много лирики, иногда грубоватой откровенно…
   — А как это, грубая лирика?
   — Это песни грубоватые своей откровенностью. Может быть, вот это как раз больше всего шокирует. Фишкой «Хронопа» всегда было то, что мы были предельно искренни. Если сейчас поднять все наши рецензии на прошлый альбом «Любитель жидкости», то главное его достоинство, все отмечают, предельная искренность, незамутненная шоу-бизнесом. Что касается этого альбома, он так же честен, но только здесь меньше мужских рассуждений о жизни, о смерти, о выпивке.

   Мозговой штурм
   — Какие-то фишки в этом, уже втором за короткий период, альбоме наверняка есть?
   — Несколько хороших идей пришло прямо во время записи. Во-первых, прямо во время этой сессии написалась песня, называется она «За Волгой», и мы решили снять о ней кино. Из результата трех съемочных дней мы смонтировали 30-ти минутный фильм, который и покажем на пресс-конференции 21 декабря.
   — Почему фильм о песне, а не клип на песню?
   — Клип? А что с ним делать потом? Будет валяться в архиве, показать-то его особо негде… Идея фильма показалась интереснее. Это документальный фильм, все играют самих себя. Кто что говорил в камеру – чистая импровизация. Если бы не было реплик барабанщика Паши Носкова, то фильм бы развалился. Он очень много наговорил таких комментариев, которые цементируют все действо. Конечно, зашел разговор и о старых годах, о 80-х, в середине есть ностальгический блок, где мы говорим о том, какими мы были. Мне кажется, получилась интересная режиссура, нам удалось идти от сегодняшнего дня, зайти в «глубь веков» своих, и потом снова оттуда вынырнуть и завершить очень удачно новой песней.
   — Это была только первая идея…
   — Вторая – сделать две версии песни «Аллилуйя». Она начинает и завершает альбом. Во второй версии нам помогает Нижегородский Симфонический оркестр под управлением Александра Скульского. Думаю, для любого нижегородского рок-состава запись с оркестром — это такая «езда в незнаемое», идея была достаточно смелая. Сначала надо было написать партитуру для всего оркестра. Очень хорошего оркестровщика посоветовал наш флейтист Андрей Малых. Он сказал, что в оркестре есть трубач Михаил Полунов, и он на досуге делает оркестровки. Практически дней через 7-10 он позвонил и сказал, что сделал уже две версии. Готовая партитура появилась через полтора месяца. Потом наш флейтист договорился со Скульским, мы роздали ноты, и оркестр за час наиграл несколько дублей, мы выбрали лучшие. И еще месяца два в студии сводили эту запись, потому что в Нижнем мало опытных людей, которые бы могли свести 31 человека, целый оркестр.

   Когда ломает и не в кайф
   — Пролистывала журнал «Русский Newsweek» и наткнулась на рецензию на альбом «Любитель жидкости». Было очень приятно и необычно…
   — Что касается ее автора, Максима Кононенко, мы с ним познакомились в 2002 году. Я еще был участником «Замши» и нашел в сети статью, «Гораздо лучший мех» она называлась. Я знаю, многие журналисты халтурят. Ну, прослушал одну-две песни и уже пишет статью про все творчество. Понимаю, текучка… И тут я обнаруживаю статью, из которой следует, что человек разобрался, зачем мы в «Замше» делаем те или иные вещи, и абсолютно точно сказал про каждую вещь. Когда читаешь такое, проникаешься – ведь человек вовсе с тобой не знаком, где-то нашел запись, послушал, оценил и не получая за это от музыкантов денег написал статью. Я имею в виду, это же не PR. Так вот, я нашел его e-mail и просто написал, мол, спасибо за добрые слова, очень интересный взгляд, действительно, так, наверное, оно и есть на самом деле. Он ответил. Мы переписывались, правда, недолго … Когда «Любитель жидкости» был записан, я поехал в Москву показывать его всем. Мы встретились с Максом, и он через какое-то время прислал письмо, сказав, что был крайне удивлен, не ожидал от старичков-хронопов, что они еще могут быть бодрыми. Честно описал свои ощущения в рецензии… Я не хочу сказать, что у остальных журналистов все плохо. Все-таки в Москве думают, слушают и умеют анализировать.    — Вадим, а почему вы сами перестали радовать читателей своими «рецензиями» на творчество нижегородских групп?
   — Честно говоря, меня даже это как-то несколько ломает. Вроде написание статьи не требует много времени, но все равно это как-то нарушает течение моей жизни. Просто лень. Последний большой текст был о том, как съездил на Майорку. Об этом мне было прикольно писать.
   — А о музыкантах скучно, навязло в зубах?
   — Нижний никогда не был слишком талантливым в этом плане. Обычно приходится все же желаемое выдавать за действительное, надо просто честно признаться.
   — Желаемое для кого?
   — Для всех.
   — То есть надо создать видимость, что в Нижнем есть музыканты?
   — Иногда бывает и так. Меня на русском языке песни сейчас редко радуют. Я даже, может быть, подсознательно занялся снова «Хронопом» из-за того, чтобы эту лакуну немного уменьшить. Я не хочу сказать, что это какое-то мессианство, что без меня все плохо… Однако мне кроме БГ и Земфиры послушать-то нечего, и я страдаю из-за этого. Нет находок, графомания в основном и топтание на месте. Причем это касается даже альбомов, к которым я хорошо отношусь. Допустим, последний альбом «Animal Джаз». Офигенный музон, я радуюсь, что такие пластинки выходят, но в плане текста там особо нечего копать. На мой взгляд, последний альбом Земфиры прекрасный, но его в сети везде, где только можно, обругали. Возможно, уровень песен слабее, чем обычно, но музыка прекрасна. Пожалуй, это единственный российский исполнитель, чьи пластинки я покупаю честно абсолютно, потому что это кайф.
   — Что же, все остальные совсем «не в кайф»?
   — Если мы посмотрим на группы, открытые «Нашим радио», то по-настоящему хороших групп они вообще никаких не открыли. А в 2002 году вообще русский рок умер. «Наше» тогда стало крутить «Зверей» и «Уматурман», что уже ближе к эстраде. Все мои старые кумиры — БГ, «Зоопарк», Цой — когда писали песни, у них даже в голове не было, что их когда-либо покажут по телевизору, по радио. Просто их перло изнутри. А сейчас человек берет гитару с мыслью, что он за это должен сразу бабло получить. Я вынашиваю в голове мысль о следующей работе, и мне хочется сделать ее абсолютно неформатной, потому что обычно эти неформатные работы и остаются в истории.
   — Разве сейчас старые кумиры не перестали быть актуальными?
   — Единственное, что дает время – изменение звука. Что такое звук? Это форма, это обертка, а внутри-то все равно должно быть что-то важное, и если песня не звучит под гитару, ее аранжировками не выправить. Обязательно должен быть какой-то месседж. Ты встаешь к микрофону, чтобы сказать, кто ты такой есть и что у тебя за душой. Если там ничего нет, то ты можешь наиграть кучу всего, но это так и останется барахлом.

   Пластиночный заводик
   — Каким образом вы добились попадания в столичный радиоэфир?
   — Нас выпускает рекорд-лейбл «Союз». По сути это завод, который делает пластинки. Как они будет продаваться – это даже в большей степени зависит от самой группы, насколько она шустро выступает, снимает ли сама клипы. У них на все проекты (а у них куча лицензий, они же выпускают море западной музыки, каких-то российских проектов, украинских) один пресс-секретарь. Что он может успеть сделать? Да ничего. Но «Союз» делает сборники, которые распространяются по по радиостанциям и магазинам, куда и вошла песня «Лежу на Луне» с нашего «Любителя жидкости», а в следующий, как мне сказали, войдет песня «Напиваются» с этого же альбома. И вот «Серебряный дождь» откликнулся и крутит.
   — Как вы вообще определяете, что эта песня пойдет в альбом, а вот эта вот – нет?
   — Наисложнейший вопрос. Просто есть ощущение, что эту хочется записать сейчас, думается, что она современна. У меня песен – море. Я даже на сайте вывесил несколько опросников: «Какие бы вещи вы хотели услышать на следующем альбоме?» И там пишут, я даже составлял некий рейтинг предпочтений фанов. Это не значит, что я им буду пользоваться, но чужое мнение всегда интересно. На какие-то вещи я ведусь, но чаще всего я сам слышу, без всякой подсказки, хорошие песни, которые надо обязательно записать.

   Беседовала Анна БОРОДИНА
   «Московский комсомолец в Нижнем», декабрь 2007 г.