Манифест группы ХРОНОП
«Сначала будет Слово»

   И День сменил Ночь. Она, кажется, уже принадлежит истории. День только начинается, и не мы будем стоять с хронометром в руках, ожидая конца каждой минуты. Это дело ночных сторожей. Минуты сами сольются в часы, часы – в дни, дни – в эпоху, а Мы – дети Хроноса – будем бежать с ними наперегонки, с гитарами наперевес. Мы будем бежать по улицам наших городов под свист потенциальных слушателей. И те самые гитары, которые мы раньше ласково трепали по чуткому хребту, вывернут нас наружу и будут врастать струнами вместо кровеносных сосудов.
Нас упрекают, что мы плохо умыты, но разве метлы блестят полировкой?
Наши собратья по времени создают Новое Искусство с загадочным названием «Рок». Мы не Судьба, но ее сыновья, такие же, как и сыновья Времени. Нас часто путают с профессиональными лицедеями, но мы играем самих себя. Мы говорим Правду. Правда, и есть русский рок!
   ПОЭТОМУ:
   1 Дважды в одну реку не войдешь, но спеть о ней можно успеть.
   2 Рок-н-ролл Жив!
   3 Лучше фальшивая нота, чем фальшивая песня.
   4 переплавим медь военных оркестров во что-нибудь человеческое!
   5 Мы все друзья, а не эпигоны.
   6 Рок одинаково хорош на Gibson’е и на баночках из-под кофе.
   7 Долой «избранную публику», фанатов и эстетов.
   8 Главное – чтобы тебя хоть кто-нибудь понял.
   9 Восемнадцатилетний! Не считай 30-летнего полным идиотом!
   10 Библиофилы чековых книжек! Специально для вас: «Я предпочитаю быть бедным, чем быть несчастным» (Робеспьер).
   11 Чисти зубы – они пригодятся для борьбы с архивариусами «Голубых гитар».
   12 Рок не убивает остальные искусства.
   13 Следуйте правилам 1 и 12, и все будет ХАРАШО!

   P.S. We Love You!

   Манифест был зачитан на I горьковском рок-фестивале (октябрь 1986 г.) участником ХРОНОПа Алексеем Максимовым. Сразу после прочтения Манифеста группа отыграла конкурсную программу, которую жюри под председательством АК Троицкого оценило призом, как «самую спорную».

Мой город закрыт, как мои глаза
Когда я не могу уснуть
В нем что-то есть, что открыть нельзя
Наверное, его суть

Здесь много храмов, но каждый пуст
Здесь много кранов, но каждый – «стоп»
Здесь странен аккорд из шести чувств

Не спи, Хроноп

Наш город закрыт, как перелом
Какой-то общей кости
И все мы живем под тупым углом
К горю и радости

Но чайные девочки
Звенят в стаканах
Еще не устав от проб
Все серебро не спрятать в карманах

Не спи, Хроноп

Нам продали двадцать минут апреля
За семьдесят лет октября
Базар был такой, что все сдурели
И брали все почем зря

И грязь весны, как живую воду
Ловили так жадно, чтоб
Умыться бездонной грязью свободы

Не спи, Хроноп
Не спи, наступает ленивое время
Теплый сезон наград
Смотри, как дышит тепло и уверенно
Лежбище октябрят

Новое время – иные игры
Лежа поверх страниц
Невозмутимо треплют октибры
Холки своих октябриц
А город закрыт, как закрытый просмотр
Фильма, что только для нас:
Триллер – Военно-промышленный Монстр
Дневной и ночной сеанс

А город закрыт, как закрытый суд
По делу, что нам всем шьют
За дело, которое всем нам шьют
Пожизненно нам дают

И грязь вместо крови в жилах у панка
Но СПИДом болеет сноб
Но – грязь вместо крови в жилах у панка

Не спи, Хроноп

Вот город, он путь наш и свет наш ближний
Крестить ли нам его вспять?
Но кликуху, которую носит Нижний
С него уже не содрать

Наш город закрыт, как наши глаза
А мы не сможем уснуть
В нас что-то есть, что закрыть нельзя
Наверное, наша суть

И кто-то подходит все ближе немо
Но все, — за шагом шаг –
К девочке с флейтой на уровне неба –
С небом на брудершафт

   Стихотворение, написано в 1986 году, как посвящение группе ХРОНОП и как парафраз песни Леханта Казимирова «Спи, Хроноп»

Александр Кушнир «Легче воды» (из книги «100 магнитоальбомов советского рока. 1977-1991: 15 лет подпольной звукозаписи»»

   Еще с середины 80-х пятеро студентов-технарей из горьковских институтов мечтали о выпуске совместных альбомов с Филом Коллинзом и Миком Джаггером. Даже находясь на периферии культурной жизни, они не чувствовали себя оторванными от мирового рок-процесса. Прячась в зарослях символов и метафор, «Хроноп» держал в уме, словно взрывчатку, перефразированное высказывание Хемингуэя: «Рок -это архитектура, а не искусство декоратора». Начав с акустических баллад и угловатых блюзов («Холден Колфилд», «Девочка кантри», «Блюз пустой постели»), музыканты вскоре переключились на электрические звуки гитарной новой волны. На рок-фестивале в Подольске, разбавив жесткий саунд тандемом клавиши-саксофон, они с ходу завели трехтысячную аудиторию биг-битовым гимном «Сержант Пеппер, живы твои сыновья», сыграв его в полуакустике.

   «Тогда считалось важным, чтобы тексты были стремные, а в руках находились дешевые гитары, на которых никто толком не умел играть, — вспоминает лидер группы Вадим Демидов. — Мы были как раз из этой оперы».

   В конце 80-х, когда многие группы перешли на жесткую гитарную волну в духе U2, «Хроноп» вновь вернулся в акустику, заменив при этом клавиши и саксофон на флейту. Новые песни рождались со скоростью звука, старые столь же стремительно забывались. «Мое декадентство облито помоями грусти/И многим оно не по вкусу», — пел, купаясь в переливах гитар, Вадик Демидов. У его команды хватало прочности даже на такой поступок, как выступление с акустической программой на одном из сибирских панк-фестивалей.

   Вскоре «Хроноп» вновь начал исполнять электрическую программу, напоминавшую среднеевропейский рок-фольклор — без каких-либо аллюзий на блюзовые корни. «Мы — гитарная группа, усиленная флейтой»,- говорили тогда музыканты. Возможно, они были полифоничны уже по своей природе. Жутковатые фриппообразные пассажи гитариста Саши Терешкина соседствовали с басовыми ходами Леши Максимова и щемящими вставками на флейте Сони Серовой. «Что же такое «Хроноп»?» — вопрошала местная пресса. Ответ выглядел достойно: «Удивительный сплав громадного потенциала, невообразимой лени и здорового наплевательства. Это маленькая модель мира, каковым он не будет никогда».

   После серии стилистических метаморфоз генеральная линия «Хронопа» представляла разбавленную флейтой гитарную волну в духе Cure и Talking Heads. В начале 90-х группе нижегородских «художников от звука» удалось совместить в рамках одной программы массу интонационных рисунков и идей, многие из которых могли показаться взаимоисключающими. Отличительной чертой хроноповских поисков оставалась способность всегда быть интеллигентными настолько, насколько это вообще возможно в рок-музыке. В их композициях любителей умного рока ожидало немало сюрпризов: текстовые шарады и реверансы в сторону постмодернизма, обилие скрытых и явных цитат, хрупкость и загадочность. «Светлый Бог тебя послал мне/Я смотрю сквозь портвейн -мир ярче, чем прежде, чем прежде/В целлофановых камушках глаз — твой «I need you»/A я в английском невежда, невежда…»

   В тот самый момент, когда расстояние до звезд стало заметно сокращаться, группа внезапно исчезает из поля зрения. После серии крупных фестивалей и участия в волжском и байкальском турах «Рок чистой воды» «Хроноп» сконцентрировал все силы на студийной работе. Записанный в 90-м году первый альбом «Здесь и сейчас» базировался на концертном материале предыдущих лет и состоял из проверенных жизнью хитов: «Пророк Иеремия», «Костер», «Флейта неба». В следующую работу музыканты планировали включить абсолютно новые композиции, из которых живьем исполнялись только две: «Прогулка» и «Охотник».

   «Мы были рады выступать с новой программой, но все упиралось в качество концертной аппаратуры. Мы просто боялись неадекватного звука, — вспоминает Демидов. — В итоге некоторые композиции так и не приобрели концертной версии. Они изначально были сделаны так, как их хотелось записать».

   …Казалось, еще немного, и «Хроноп» сделает то, что никому здесь еще не удавалось, — заиграет умный рок так, чтобы это было интересно всем. «Вся жизнь уместилась в один куплет и в один припев», а любовь — это когда «ты растворяешь меня в своем утреннем кофе». Совершенно нетипичное для 91-го года вневременное ощущение: «А я с прогулки вернулся домой/Где в углу скребет мышь и не пишется песня/О красоте португальских женщин/О красоте португальских женщин…»

   Сочиненные Демидовым мелодии постепенно обрастали многослойными аранжировками. Трагически-надрывную «Прогулку», начинавшуюся с гитарных каскадов, имитирующих сигналы «скорой помощи», довел до конечного вида Александр Терешкин. На фоне «ночной прогулки в чужом районе» флейта неба превращается во флейту земли и ближе к финалу становится яростной, как перегруженная спецэффектами электрогитара. Новый флейтист Андрей Малых — в ту пору студент консерватории — сочинил изумительные по красоте концовки к композициям «Кофе» и «Ночь», которые без преувеличения могли потянуть на самостоятельные инструментальные пьесы. В той же «Ночи» оригинальный вариант маршевого ритма предложил барабанщик Павел Носков. Басист Леша Максимов -в миру специалист по глиняной керамике — для каждой из песен придумал с десяток басовых партий. Словом, при создании конечного варианта альбома музыкантам определенно было из чего выбирать.

   Новую работу решили записывать в Чебоксарах, поскольку в Нижнем Новгороде многоканальной аппаратуры как-то не наблюдалось. В итоге вся сессия происходила в студии группы «Горизонт», состоявшей из нижегородских музыкантов, перебравшихся в Чебоксары под заботливую опеку местного тракторного завода. Администрация этого предприятия не только оформила музыкантам зарплату, но и приобрела за валюту профессиональную аппаратуру, в частности, восьмиканальный магнитофон Tascam. Именно здесь было записано несколько арт-роковых опусов «Горизонта» (впоследствии два из них были изданы на «Мелодии»), а также предыдущий альбом «Хронопа», саундпродюсерами которого выступили музыканты «Горизонта» Владимир и Игорь Лутошкины. Они же в мае 91-го года начали работать над альбомом «Легче воды».

   Сессия продолжалась в течение всего лета. Жили на квартирах братьев Лутошкиных, в студии работали по ночам. Владимир Лутошкин записывал гитары Терешкина и Демидова, а также бас Максимова. Кроме того, в «Кофе» Лутошкин подыграл в унисон гитаре на самодельной (с декой контрабаса и гитарными датчиками) виолончели в низком регистре — «для полноты звука». Игорь Лутошкин записывал во-кал, флейту и барабаны, причем бочка и рабочий барабан подвергались компьютерной обработке. Во всем чувствовался профессиональный подход — традиционная рокерская халява была сведена к нулю.

   Интуитивно было понятно, что писаться надо чисто — с минимумом примочек, дающих грязный звук — чтобы альбом не оказался перегруженным аранжировками. Поиски новых звуков пришлось ограничить введением синтезатора Korg M1, заменившего изначально планировавшиеся скрипку и гобой. Интересно, что ряд гитарных партий был сыгран флейтистом Андреем Малых. «Его гитарная техника отличается от того, что когда-либо было в «Хронопе», — говорит Демидов. — Это человек старого гитарного блюза. В блюзе он чувствует себя хорошо, и если нужно сыграть что-нибудь отличное от того, что играет Терешкин — тут Андрей незаменим».

   «Наибольшие метаморфозы произошли в студии с «Португальскими женщинами», — вспоминает Малых. — Эта песня была не очень заметна — когда мы ехали в Чебоксары, у нас к ней почти не было аранжировок. Партии флейты, гитары и баса были придуманы прямо в студии. Эта акустика родилась на ходу, и в результате все получилось на удивление хорошо».

   Сложно особо выделить в «Легче воды» какие-то фрагменты — настолько цельной получилась эта работа. Даже «Португальских женщин», «Кофе» и «Прогулки» было бы вполне достаточно, чтобы «Хроноп» навсегда вошел во всевозможные рок-энциклопе-дии. Точно так же, как в свое время были занесены в международные каталоги «Книги ремесел» керамические изделия хроноповского басиста Леши Максимова. Пожалуй, и сам «Хроноп» был похож на искусного мастера-ювелира, создающего рок-н-роллы ручной работы — необычайно красивые и одухотворенные.

   Песни «Хронопа», с любовью сочиненные, ласково аранжированные и нежно спетые -воистину добро, но не то, что теплее солнышка, а то, что легче воды. В них естественным образом переплелись отголоски восточной философии и современной западной литературы, отрывки из Маяковского и реплики Ричарда Гира, особенности поэтики Гребенщикова и Дэвида Бирна. Часы на стене, дождь за окном, на стеллажах пластинки с Олдфилдом и томики Кортасара, .легкое сухое вино и нескончаемые споры о красоте португальских женщин.

   «Тексты этого альбома — не реальность. Все они, честно говоря, придуманы, — считает Демидов. — Возможно, здесь оказалось маловато хитов, но зато вся работа получилась на редкость цельной. В ней все сбалансировано и гармонично. И дай нам Бог сделать когда-нибудь еще один такой альбом».

   После того, как волгоградский художник Александр Шилов подготовил цветной вариант обложки, «Легче воды» планировался к изданию на виниле — на ленинградском отделении «Мелодии». Но в связи с нагрянувшей инфляцией (и, вероятно, нехваткой винила) ничего из этой затеи не вышло. Более того, разосланные в другие города копии бесследно растворились в пространстве и особого резонанса не имели. Поразительно, но со временем копия альбома исчезла даже из фонотеки горьковской студии «Фонограф», выступившей одним из спонсоров записи. Несколько раз в радиочартах «Тихого парада» промелькнула композиция «Прогулка» — вот, пожалуй, и все.

   Почему эта работа «Хронопа» так и не стала известной? Можно лишь строить гипотезы о том, почему альбомы такого уровня остаются порой незамеченными. В стране царил хаос, и возможно, «Легче воды» так и не попал в руки дистрибьюторов магнитофонных записей. Или же эта работа оказалась слишком умной и глубокой, чтобы получить массовое признание, слишком камерной, чтобы ее полюбила молодежь, и слишком вневременной, чтобы вписаться в какое-нибудь «актуальное» музыкальное направление.