Вода

Окно нараспашку. Входи и бери.
В холщевом мешке картофель на суп,
Пластинки Олдфилда, новый словарь иностранных слов — пригодится.
Усталость в кресле.
В соседней земле отдыхает мать.
Прохладное небо.
Оденься землей.
Я вдоль-поперек засеян березами новых засушливых дней.
Ты знаешь, поздно…
Ведь только вода бьется о стенки железных труб,
Только вода находит выход их этих мест.

Гитара грызет мои руки, как волк,
Пасхальный агнец слижет всю кровь.
Вся жизнь уместилась в один куплет и один припев.
Ты знаешь, поздно…
А в хороводе теней я наравне
С теми, кто все же залез в окно.
Последние метры близости — подвиг, который никто не поймет.
Ты знаешь, ты все знаешь…
И только вода бьется о стенки железных труб,
Только вода находит выход их этих мест.

Охотник

Темно. Час ночи.
Осужденных вывели в круг.
Я сплю.
Не спи, замерзнешь.
Повторяю, чтоб не забыть:
«В этом городе есть еще кто-то живой».
Багровый охотник отыщет меня за ширмой.

Не бог, не Штирлиц,
Не герой гражданской войны,
Я сплю.
Когда захочешь,
Позвони 65-33,
Последние цифры сними с потолка.
Цветных таблеток
В горсти умещается сто.
Тепло тебе спать с ней.
Часы взбесились,
Каждый час лето, осень, зима…
Одеяло из снега, подушка из луж.
Багровый охотник отыщет меня за ширмой.

Земли не видно.
Лишь негры преклонных годов летят.
Прощайте.
Они вернутся с саксофонами, полными джаза.
Когда-то я знал, зачем это все.
Багровый охотник отыщет меня за ширмой.

День

Кажется, здесь окна глядят на юг,
Сочные сны с продавленной койки,
Арфа двери что-то поет свое,
Всё на краю, всё на булавках.
День, когда мы снова решили жить вместе.

Ты обросла косами цвета льна,
Благо, что серп всегда под руками.
Скоро нашьем шесть золотых рубах,
Не модных, не модных.
День, когда мы снова решили жить вместе.

Кажется, здесь должен пылать огонь,
Чтоб самолет, садясь, не разбился.
На простынях тлеют твои соски,
Как угли, раздуй их.
День, когда мы снова решили жить вместе.

К ужину ты мне поднесешь нарцисс,
Призрак тепла унес твое зренье.
Блеск скорлупы вместо прекрасных глаз.
Нет смысла петь дальше.
В день, когда мы снова решили жить вместе.

Кофе

Если бы я был восемнадцатым неба…
Восемь в уме, десять бы умерло в срок.
А то приходится петь вживую,
Что ты растворяешь меня в своем утреннем кофе,
Ты топишь меня.

Хрустит на губах,
Ты любишь, чтоб сахара больше,
Никто не знаком с алгеброй точных вин,
На глаз тебе уже шестнадцатый ленин,
А ты растворяешь меня в своем утреннем кофе,
Ты мешаешь меня.

В эти три дня, наверно, ты стала юнгой,
Белый к лицу, а синий порви и брось.
Прости, моряк, ты слишком долго плавал,
И все растворяешь меня в своем утреннем кофе,
Ты топишь меня.

Ну и денек, я перегрыз все спички,
И чей-то фольклор даже меня заел.
Опять весной сушить на веревке уши,
А ты растворяешь меня в своем утреннем кофе,
Ты мешаешь меня.

Чай

Уже не помню, чем кончился чай,
Кто съел пирожные и стал бить чашки,
И кто собрался сбегать еще,
Уже не помню, уже не помню.
И кто выглянул первым в окно,
И поделился радостью с другом,
Уже не помню, кто тихо сказал,
Что нет надежды, у нас нет надежды, что
Они уйдут.

Уже не помню, чем кончился чай,
Кто смастерил из будильника бомбу,
Кто размахнулся и дал всем знать,
Что нет надежды, у нас нет надежды, что
Они уйдут.

Уже не помню, чем кончился чай,
Кто стал разведчиком и кто стал пилотом,
Кто начертил на скатерти план,
Уже не помню.
Кто ослепил наступавшую часть,
Кто захватил телеграф, банк и почту,
Кто рухнул наземь и дал сигнал,
Что нет надежды, у нас нет надежды, что
Они уйдут.

Португальские женщины

Ты пишешь мне, ужасный был год,
В нем было много болезней и влаги,
На сахар цены выросли вновь,
Но был запас, и ты поставила браги.
А я не знаю и еду в метро,
Слушая двух стариков, которые спорят
О красоте португальских женщин.

Ты пишешь мне, что умер твой брат,
И ты теперь вступила в наследство.
Изба, собака, телевизор и кот,
Худая крыша, пчелы и клевер.
А я не зная, плыву по реке,
Слушая двух моряков, которые спорят
О красоте португальских женщин.

Ты пишешь мне про слякоть и грязь,
Что до тебя уже не добраться,
Что ты хотела съездить в район,
Но до зимы придется остаться.
А я с прогулки вернулся домой,
Где в углу скребет мышь
И не пишется песня
О красоте португальских женщин.

Ночная прогулка

Дома стоят, как надгробья в оградах,
Вчерашний сторож, видимо, умер.
Крест, крест, ты перекрестился.
Как жаль, что я безбожник.
Кровоподтек фонаря у подъезда,
Мой бледный спутник выглядит монстром.
Вот-вот начнется триллер,
Веселый праздник уродов.
Ночная прогулка в чужом районе.
Ночная прогулка под волчьим солнцем.

Мой насекомый друг, что ты хочешь?
Какой таксист остановит здесь тачку?
Свет фар, это нас дразнит
Огонь бессонницы окон.
Не хвастай светлым нищенством века.
Не хвастай, если мы выйдем живыми.
Блеск глаз мутантов страха.
Не нас ли ждут эти парни?..
Ночная прогулка в чужом районе.
Ночная прогулка под волчьим солнцем.

Ночь

В стволах дождя две тысячи пуль,
В прогнозах на год достаточно грез,
Ночь будет промозглой,
Я добуду огонь.
В костре сгорит всё, кроме тебя,
Хотя об этом я уже пел.
Я был вчера трезвый,
И ты должна прийти.
В голодную ночь это может меня спасти,
В холодную ночь это может спасти тебя.

В час ночи ждут наступленье Москвы,
А сонный дворник не запер дверь.
Дверь может раскрыться,
Ее могут снять.
Как много мыслей о ерунде,
Москва захватит нас натощак.
Ты приедешь на тачке или в метро.
В голодную ночь это может меня спасти,
В холодную ночь это может спасти тебя.

Представь, как будут ломиться в окно,
Я обхитрю их, я выну стекло.
Ночь будет промозглой,
Таков календарь.
Они застанут нас в пыльном углу,
Какая мебель, когда продано все,
Они похожи на воду,
А мы похожи на рыб.
В голодную ночь это может меня спасти,
В холодную ночь это может спасти тебя.

Пока мы (любим друг друга)

Светлый бог тебя послал мне,
Я смотрю сквозь портвейн, мир ярче, чем прежде, чем прежде.
В целлофановых камушках глаз твой I Need You,
А я в английском невежда, невежда.
Мой подъезд тонет во мгле,
Прутья лестничной клетки — острые копья, острые копья.
Двуглавый серп и молот крылом
Стучит в окно, но мы укрыты надежно, надежно.
Пока мы любим друг друга…

Светлый бог тебя послал мне,
Ради праздной забавы шпионить за нами, за нами.
Когда смолкнут ритмы любви
Мы забудем вновь о присутствии бога.
И я спою песню без струн,
Что веселый пророк зашел ко мне в гости, в гости.
Что в когтях огнедышащих птиц
Бесстыдной ночью я засну навсегда, навсегда.
Пока мы любим друг друга…

Пророк Иеремия

Пророк Иеремия, хранитель дворца,
Пророк Иеремия, мне вместо отца.
Мы с ним сидим, как встарь,
Кувшин, и каждый царь,
Хлеб и несвежий сыр.
Что пили мы, теперь не вспомнить мне.

Пророк Иеремия оставил свет,
Пророк Иеремия, наш сельский Фрейд.
Битлы без слов,
Can’t buy me love,
Ласки земных богинь.
Чем грезили, теперь не вспомнить мне.

Пророк Иеремия, в сапфирах уста,
Пророк Иеремия, спутник Христа.
За ним следят глаза,
Над ним ворчит гроза.
Виола в его руках.
Что пели мы, теперь не вспомнить мне.

Пророк Иеремия не помнит зла,
Пророк Иеремия, в круге стрела.
Читаем Хармса,
Большого Хармса.
В спорах уймется ночь.
Что ждали мы, теперь не вспомнить мне.

Таймаут

И все-таки нам везет,
Хотя мы не пьем ложкой мечту.
И все-таки нам везет,
Ведь в наш с тобой дом не заслан конвой.
Ночь как ночь.
Свобода петь печальный вздор,
Пока вегетарианский таймаут.

И все-таки нам везет,
Оркестр войны на ночь умолк.
И пусть предместья в огне,
Мы далеко, мы спасены.
Ночь как ночь.
Свобода обнимает ночь,
Пока вегетарианский таймаут.

И все-таки нам везет,
Уже кое-где высохла кровь.
И пишущий наше досье
Пока не спешит дернуть затвор.
Ночь как ночь.
Свобода обнимает ночь,
Пока вегетарианский таймаут.

И все-таки нам везет,
Мы можем любить в ближнем бою.
Но наш вагон так трясет,
И я не хочу делать прогноз.
Ведь ночь как ночь.
Да здравствует простая ночь,
Пока вегетарианский таймаут.

Время-время

Время укладывать вещи,
Время оккупировать запад,
Время разговоров:
Кто едет за нами, кто уехал вперед,
Когда мы будем жалеть
Тех, кто останется здесь жалеть нас.

Время разучивать инглиш,
Время разучивать идиш,
Камни в мягких венах пульсируют жизнь.
Они не могут молчать,
Когда нам будут смешны
Те, кто останется здесь смеяться над нами.

Время засыпать против ветра
В доме будущих странствий.
Солнце перевернется и станет светить по ту сторону сна,
Когда мы сможем забыть
Тех, кто останется здесь, забывших нас.

Флейта неба

Хроника грома и молнии в эфире,
Дыханье гор, дух великих предков.
Флейта неба, тяжелые ноты.
Флейта неба, трусливые тембры.

Полчища птиц готовы к охоте,
Но сокол знает, как выследить добычу.
Флейта неба, кто на тебе играет?
Флейта неба, в чьих ты руках?

Династия временщиков на общем поле,
Оставь надежду, до нас им нет дела.
Флейта неба, голод и жажда,
Флейта неба, война и смерть.

Патриций знает, как использовать кресло,
Патриций знает, как держаться на людях.
Флейта неба, кто на тебе играет?
Флейта неба, в чьих ты руках?

Никто не в силах нас спасти от паденья,
А за паденьем не всегда ренессанс.
Флейта неба, я не верю.
Флейта неба, я ни во что не верю.

Вас приветствует нация циников!
Как я завидую тем, кто не слышит
Флейту неба.
Кто на тебе играет?
Флейта неба.
Сыграй мне, флейтист.

Здесь и сейчас

В мрачном подъезде не видно лица,
Пахнет смолой или чем-то еще,
Ты сама выбрала угол.
Ты держишь пальцы на старте ракет,
Если мы вместе, в этом месте есть ток,
Ласки на ощупь.

А в мягких покоях зажегся фонарь,
Так уж случилось — ты мне нужна
Здесь и сейчас.

Чиркаешь спичкой о глянец стекла,
Плюнь, разотри, не просыпь табак,
Светлый бог мог бы помочь нам.
Можно подняться, когда уснет мать
К теплому чаю или кофе, на выбор,
Как-нибудь перезимуем.

А в мягких покоях зажегся фонарь,
Так уж случилось — ты мне нужна
Здесь и сейчас.

Как странно

Свернувшись у ног дракона, ты недвижим,
Эротический зверь Республики Оз.
В прошлом домашний дельфин и демон весны теперь.
Как странно.
Застыв в ожидании чуда, ты шепчешь обветренным ртом:
Как странно.

Ты любил не партнершу, а только идею любви,
Колодец времени смоет первую кровь.
Она сторонилась боя и не стала ближе богов.
Как странно.
И вновь боясь искушений,
Ты шепчешь обветренным ртом:
Как странно.

Любуясь солнцем, ты сжег голубые глаза.
Брезгливо касаясь ресниц, вспомнишь ее.
Огонь портативных дам  лишь заставит надеть пальто.
Как странно.
И роя квадрат земли, ты шепчешь обветренным ртом:
Как странно.

Костер

Ты можешь найти под ковриком ключ
И вспомнить, какой рукой зажечь свет.
Я много бы дал, чтоб увидеть, как ты войдешь.
Ты помнишь, где прячет хозяин чай,
И где лежат ленты забытых групп,
И комнату, где падал снег, а теперь льет дождь.
Возьми мои песни в столе,
В них пепел и дым, но тебя я не сжег
В печальном костре рок-н-ролла.

Наверно, в тот день я гощу у друзей,
Наверно, в тот день я домой не вернусь,
Кто-то щелкает пальцами, но никто не кричит.
И книга не лезет в нервную ткань,
Я просто смотрю в темноту из окна,
Адидасом растоптанный город спит.
Возьми мои песни в столе,
В них пепел и дым, но тебя я не сжег
В печальном костре рок-н-ролла.
 
Какой-то черт нас разбудит в шесть
И ровным басом будет бубнить.
А то мы не знали, куда президент летал…
Трамвай меня возвратит домой,
На прежнем месте меня ждет ключ,
Ты сделаешь так, чтоб об этом никто не знал.
И капли огня на щеке,
И пепел, и дым,
Но тебя я не сжег
В печальном костре рок-н-ролла.

Хлеб-хлеб

У нас есть хлеб
У нас есть песни без нотных знаков
Не помню текст, но там есть
Такие слова, как вино и свобода
Кто вам сказал, что мне нужно что-то еще для танца
Свобода выйти чуть свет и теплым вином поливать деревья

У нас есть хлеб
И станции тока волшебной крови
И есть один день
Всего один день, когда можно вновь притвориться незрячим
Кто вам сказал, что мне нужно что-то еще для танца
Вино, чтобы выйти чуть свет и свобода выбрать деревья

У нас есть хлеб
И есть часы, но без цифр, как раньше
Зачем нам знать, когда поезд
Когда лихорадка, пожар или порча
Кто вам сказал, что мне нужно что-то еще для танца
Кто вам наврал, что мне…

У нас есть хлеб
И тени теней, идущие следом
И мой светлый бог без имени
Который меня никогда не видел
Кто вам сказал, что мне нужно что-то еще для танца
Свобода выйти чуть свет и теплым вином поливать деревья

У нас есть хлеб
У нас есть песни без нотных знаков
Не помню текст, но там есть
Такие слова, как вино и свобода
Кто вам сказал, что мне нужно что-то еще для танца
Кто вам наврал, что мне…